Последние первые планетяне

Однако скромность ее была наигранной, лукавой. Разумеется, девушка разбиралась в проистечении городских процессов лучше всякого другого полицейского, как и лучше многих жителей Борей-Сити и Запада в целом. С ранних лет, практически живя и взрослея в дядином доме, она была свидетельницей тех явлений местечковой политики и бизнеса, которые всегда происходят за закрытыми дверьми богатых особняков, а потому обходят вниманием обычных смертных. Вероятно, она сама стала бы частью этого потаенного мира, последовав по стопам взрослых кузенов, если бы только не родилась слишком пылкой личностью и не предпочитала с бо́льшим рвением крутить барабан револьвера, нежели выкручивать яйца несогласным с ней политиканам и белым воротничкам рудной компании.

Только затем, чтобы не быть нечаянно втянутой в неинтересные ей разборки, она взяла привычку напускать на себя ореол неуверенности, когда речь заходит о подобных вещах.

Впрочем, там, где обманка срабатывала на провинциальных простачках, Давыдов был достаточно опытен, чтобы не купиться на нее, как на дешевый ярморочный фокус с кроликом. Немного поразмыслив, он сказал:

– Славная затея. Прогуляемся после обеда.

– Если это приказ, так тому и быть, – уважительно, но в меру резко ответила девушка.

Николай хотел было возразить, что это скорее просьба с его стороны, нежели указание. Однако передумал и еще раз похвалил первого помощника за ценный совет.

Они условились, что Давыдов даст знать, как закончит с бумагами, и Камилла немедля отправилась из кабинета, отшутившись, что ей в такую рань не жить без чашечки кофе.

Девушка прикрыла за собой дверь, выскользнув в оперативный зал. Потому Давыдов не мог видеть, как, проходя мимо первого помощника, она показала приятелю средний палец.

7

Следующие несколько часов потянулись для Николая в монотонном изучении бумаг по громовским делам последних месяцев. Всякий раз, как кто-то из офицеров являлся на службу, он наблюдал примерно такую же картину, что и Камилла Леонова. То есть нового начальника, сидящего на месте старшины, перебирающего документы с той же мерой ответственности, с какой и отвращения, чем приходится заниматься на первых порах на новой должности.

Вопреки общим представлениям жителей Большого Кольца, будто на Западе творится сплошь беззаконие, Николай с удивлением обнаружил, что Громов и его команда занимались по большей части мелкими кражами да пьяными драками. С начала года небольшая штабная тюрьма, обустроенная в цоколе управления, имела постояльцами только невзрачных барных бузотеров и малоамбициозных магазинных воришек, а остальное время простаивала впустую, так что офицеры даже взяли за правило не гонять там электричество зря, чтобы не раздувать зачастую накла́дные для города коммунальные счета. До Давыдова перед отправкой в Борей-Сити также доходили слухи, будто у местных имеются проблемы с разбойничьими налетами на магнитнодорожные перевозки. Однако в записях Громова подобного рода происшествия не упоминались и мельком. Учитывая, что с пропажей старшины бе́ды корпоративной полиции и без того разрослись и загрохотали, как снежный ком, несущийся со склона, Николай посчитал разумным в первую очередь обращать внимание на реально представленные факты. И лишь затем – на слухи, домыслы и просто оскорбительные стереотипы из родных краев, которые, к слову, еще пару дней назад он вовсе не нашел бы задевающими чьи-либо «нежные» чувства.

Так или иначе, кропотливая и потому до зевоты скучная работа затянулась до полудня. Только затем Давыдову удалось размять ноги, когда с грозным видом древнего полководца он прошелся по управлению, раздавая указания на время их с офицером Леоновой отсутствия.

Главным в штаб-квартире оставался старик Хоев, несуетливый, даже сонный, однако, вопреки первому впечатлению, смотрящий в оба острее сокола. Минину выпала сомнительная честь отправиться на Фермерский тракт – подавлять вооруженный конфликт между двумя равно неправыми в делах собственности землевладельцами. Максим с близнецами Князевыми пустились в патруль по улочкам города, где в обеденные часы редко бывает многолюдно, но зато не так тошно, как в четырех стенах управления. По одному из первых советов от Минина как правой руки Николай вообще намеревался держать братьев как можно больше на улицах Борей-Сити. Еще много лет назад начальник Громов заметил такую особенность этих бравых ребят, что взаперти и без того не обремененные мудростью головы начинают работать у них в неправильную сторону. Трезвый моральный компас не позволил бы братьям Князевым совсем сбиться с пути. Однако сама по себе такая особенность заставляла призадуматься, что, будь на Западе чуть более широк кадровый выбор, возможно, они все-таки не носили одну униформу с такими отъявленными идеалистами, как, скажем, Антон Минин.