Последние поручения

Конечно, теперь, будучи мужчиной на пороге тридцатилетия, он понимал, что давно вырос из любых детских увлечений, однако это не означало, что где-то глубоко внутри, в пыльном картотечном шкафу памяти, до сих пор не хранилась обширная коллекция грязных мыслей и запутанных чувств. Возможно, это стало одной из составных частей замешательства, которое он испытал в тот момент, когда проснулся и обнаружил, что Линн Неллис сидит на нем в его же постели. Замешательство еще более усилил тот факт, что она лупила его по голове.

— Ты! Тупой! Мелкий! Гондон!

Пол обхватил голову руками, чтобы смягчить удары, которыми сопровождалось каждое слово.

— Да что за на хер?

За четыре дня, прошедшие с тех пор, как его уволили из созданной им же компании, Пол провел довольно много времени, хандря в постели. Еще он хандрил на диване и хандрил в парке, потому что экзистенциальный кризис экзистенциальным кризисом, но собаку в любом случае надо выводить гулять. Мэгги было абсолютно плевать на разочарование в жизни, испытываемое Полом.

Квартира Пола была не очень большой, хотя, с другой стороны, и сравнить ему было бы не с чем. Большую часть взрослой жизни он прожил один в доме, принадлежавшем далеко не любимой, но определенно покойной двоюродной бабушке Фиделме. Затем он недолго пожил в квартире Бриджит вместе с ней, что было здорово, а потом некоторое время ночевал в прежнем офисе «Агентства МКМ», где так же здорово уже не было. Теперь он арендовал комнату в коммуналке в Ратмайнсе[40], откуда открывался отличный вид на множество других коммуналок. Тот факт, что он делил комнату с немецкой овчаркой, которая придерживалась, мягко говоря, бессистемных стандартов личной гигиены, являлся прискорбным. Единственным плюсом присутствия Мэгги была, несомненно, личная безопасность, хотя Линн, похоже, проникла в помещение без особых проблем.

В паузе между отражениями ударов Линн Пол ухитрился бросить взгляд в сторону и увидеть Мэгги. Собака сидела на попе ровно, наблюдая за происходящим с неподдельным интересом и явно не собираясь вмешиваться. Ну вот и все, после такого ей точно придется вернуться к магазинному корму для собак.

— Ради всего святого, Линн, слезь с меня!

— «Слезь с меня», он говорит, «слезь с меня»! Хорошо, я слезу. Все, что пожелаете, ваше высочество.

Однако тот факт, что она продолжала молотить Пола по рукам, прикрывавшим голову, шел несколько вразрез с ее словами. Тем не менее маленький идиот, обитавший в глубине сознания Пола, успел заметить, что она поменяла прическу. Длинная рыжая грива исчезла, уступив место короткому каштановому боб-каре. Новый образ ей шел.

— Господи, Линн, ты обезумела?

Град ударов внезапно прервался.

— Вот дерьмо!

Пол осторожно выглянул из-за собственных ладоней.

— Я сломала гадский ноготь.

— Прости, что доставил тебе неприятности, — сказал Пол и тут же пожалел об этом. Кулак Линн уже оказался отведенным назад. — Прости, прости, прости. Только… какого черта ты тут делаешь?

— Что, черт возьми, я делаю? — ответила Линн, отстранившись от Пола. — Он еще спрашивает!

Пол попытался сесть в кровати прямо, но, вспомнив, что спал голым, тут же прикрылся одеялом.

— Я не понимаю, почему ты злишься, — прозвучало это жалко, но, по крайней мере, правдиво.

— Ага, ты никогда ничего не понимаешь, скотина эгоистичная.

Она больше не кричала на него и не била, и это возымело странный эффект: от слов сделалось еще больней.

— Я не…

— Из-за твоего идиотского поведения на твою компанию подадут в суд, и Фил потеряет свою чертову работу.

— Что?

— Да-да! А ты не понимал, что у твоих действий могут быть последствия?

— Но…

Линн повернулась и села на край кровати.

— Всего через две недели он станет отцом. Он впервые нашел работу, где у него действительно что-то получалось, а теперь посмотри… посмотри, что ты натворил! Господи, Пол, я думала, ты будешь ему другом.

— Я не понимаю… на нас подали в суд?

— Банни угрожал вышвырнуть какого-то парня из окна. Фил говорит, что это ты его послал туда, вместо того чтобы сделать работу самому.

— О господи…

— Ага. Ты с треском все профукал.

— Я? Это всё эти ублюдки — Келлехеры.

Посмотрев на Пола, Линн сокрушенно покачала головой:

— Ради бога, Пол, когда ты повзрослеешь? Бриджит, Фил… у них же все было хорошо, пока ты не начал свою маленькую войну.

— Но Келлехеры…

— «Келлехеры», «Келлехеры»… Послушай себя, господи… По-твоему, во всем и всегда виноват кто-то другой, да? Фил сказал, что пытался до тебя дозвониться, но ты не отвечаешь.

— Я был…

Пол замолчал.

То, чем он занимался, походило на упоение несчастьями. Он умышленно не отвечал на телефонные звонки Фила. В воображении Пола это выглядело драматично. В воображении Пола Фил докладывал об этом Бриджит. В воображении Пола Бриджит понимала, что перешла все границы, и ползла к нему извиняться…

— Господи, какой я идиот!

Линн кивнула:

— В этом возражать не буду.

— Мне казалось, ты улетела в Испанию?