Последние поручения

Уилсон припарковал машину на стоянке перед офисом компании Sláinte Ferries[44]. Затем поставил машину на ручной тормоз и повернулся, чтобы как следует рассмотреть Дав.

— Я не шучу. Моя начальница, например, взбесится, если узнает, что у вас есть пистолет.

— Хотите сказать, что не против обыскать меня, детектив?

Произнеся это, агент Дав одарила его одной из самых широких своих улыбок и подмигнула левым глазом. Уилсон не был уверен, что движение век вышло полностью преднамеренным. Возможно, глаз действовал в одиночку. Нервный ли это тик, или она заигрывает с ним? Мозг Уилсона застыл от ужаса. Он уставился на Дав с открытым ртом, не в силах придумать, что ответить.

Через мгновение она ухватила сумочку и покинула машину.

Пожалуй, он еще легко отделался.

Глава двадцатая

Бриджит проверила, затем перепроверила, после чего переперепроверила, надежно ли заперта офисная дверь.

Она до сих пор помнила свое волнение в тот день, когда «Сыскное агентство МКМ» только-только сюда переехало. Их первый офис, одиночная комната над рестораном «Восточный дворец», просуществовал всего четыре месяца. Во многих отношениях они быстро его переросли, не говоря уже о том, что печальная необходимость нюхать китайскую еду по двенадцать часов в день привела к тому, что она прибавила в весе полстоуна[45]. Бриджит слышала знаменитую байку о том, что работникам шоколадной фабрики в первый месяц разрешают есть столько, сколько заблагорассудится, но с ней такой фокус бы не сработал. Теория заключалась в том, что шоколад должен был вскоре опротиветь. К сожалению, с едой у Бриджит такого не получалось никогда. На шоколадной фабрике она бы не продержалась и двух недель, непрерывно получая от поющих умпа-лумпов назидательные уроки.

Этот офис был, конечно, покруче. Ей пришлось уговаривать Пола на него — в те дни, когда они еще общались. Он располагался недалеко от собора Христа, в районе, который хотя и не дотягивал до Графтон-стрит, но все же считался дорогим в плане недвижимости. Откровенно говоря, в тот момент это стало вполне разумным деловым решением. Наплыв клиентов более чем оправдал возросшую арендную плату. После «Дела Жаворонка», как окрестила его пресса, телефон в «Агентстве МКМ» раскалился от звонков. Им понадобилось место, где можно было встречаться с клиентами, поскольку у них действительно появились клиенты — и довольно много. Как ни странно, в какой-то момент их обилие даже стало представлять определенную проблему. Возможно, Бриджит слишком увлеклась поначалу, принимая любого, кто нуждался в их услугах и был готов заплатить. Она пересмотрела свои взгляды после печально известного казуса с кошкой миссис Джиоган, в ходе которого Фила дважды обвинили в кэтнеппинге[46], не говоря уже о том, что пришлось вызывать пожарных, чтобы снять его с дерева. После беседы с соседями наконец выяснилось, что причина, по которой было так трудно отыскать кошку, заключалась в том, что миссис Джиоган переехала ее собственной машиной, сдавая назад, и ни у кого не хватило духу ей об этом сообщить. Усвоив урок, «Агентство МКМ» попыталось сосредоточиться на поиске людей или хотя бы на выяснении того, как проводят досуг некоторые люди, чьи тайные занятия неизменно включали в себя других людей, с которыми их не связывали брачные узы.

Бриджит отступила назад и быстро осмотрела окна. Они были заперты в надежде, что это даст хоть какую-то защиту в «войне идиотов», как она привыкла называть нескончаемую ситуацию с Келлехерами. Встреча с Полом прошла не очень хорошо. Она надеялась, что пинок под зад поможет ему взять себя в руки, но, судя по всему, это возымело противоположный эффект. Переговоры с Келлехерами прошли еще неудачней, и перед «Агентством МКМ» теперь разверзлось жерло небытия, которое может настать после судебного процесса. Несмотря на то что вина, по сути, лежала на одном Банни, ей было трудно на него злиться. Последние несколько месяцев он был сам не свой, хотя, если честно, свешивать кого-нибудь за ноги с балкона для него было вполне привычным делом.

Она повернулась и пошла к заднему двору, где находилось единственное транспортное средство — ее собственная машина. Вид у машины был довольно жалкий, потрепанный и исцарапанный, она стояла в луже, в которой отражались неоновые огни таксомоторной компании и закусочных на Томас-стрит[47]. Бриджит собиралась купить новую, но никак не могла себя заставить. Старая машина вызывала в ней сентиментальные чувства, а также освобождала от ощущения вины за ежемесячные царапины, вмятины и задиры, которых невозможно было избежать при езде в Дублине. За рулем новой машины она расслабиться точно не сможет. Бриджит всегда недоумевала, как другим водителям удается поддерживать свои автомобили в неизменно опрятном виде?