Последние штрихи

«В конце концов, для жизни совершенно неважно, умеешь ты пользоваться ножницами для винограда или нет, — сама с собой рассуждала я, притормаживая перед пешеходным переходом и чувствуя, как уши покалывает от холода. — Никакие школы не смогут подготовить тебя к трепетному моменту, когда ты окажешься с жизнью один на один. Если чему и надо учить, так это тому, как быть любезным снаружи и жестким изнутри и верить, что ты способен на большее, чем сворачивать салфетки в виде зверюшек».

Я просвистела через мост Челси, потом вдоль нарядных домов на Чейн-Уок. Из ностальгических побуждений свернула к Букингемскому дворцу (хотя мне не нужно было туда сворачивать) и проехала мимо золотой статуи королевы Виктории, даже в это время окруженной туристами. Почему-то мне ужасно захотелось ее увидеть… Затем резко вырулила на Пикадилли и уже через три минуты заводила велосипед в пустой гараж позади главного здания — тот самый гараж, в котором когда-то стоял школьный «бентли». Здесь по-прежнему пахло машинным маслом, и я сразу вспомнила, как училась делать «восьмерку»…

Заглянув в старое заляпанное зеркало на двери (как вы понимаете, зеркала в Академии занимали все свободные вертикальные поверхности), я первым делом разрушила своеобразную укладку, которая всегда получалась в результате использования велосипедного шлема. И только после этого спокойно проверила ППЗ: Пуговицы — застегнуты, Помада — не размазана, Зубы — чистые.

Готова!

Поллетт ждала в холле: в руках у нее были деревянные плечики.

— Ну вы и покраснели! — сказала она вместо приветствия. — С чего бы, а? — И фамильярно подмигнула.

— Просто ехала на велосипеде. Честно говоря, думала, доеду быстрее. Зато какая зарядка! А заодно и смена впечатлений.

— Марк тоже так считает. Он-то всегда приезжает на велосипеде. — Поллетт снова подмигнула и энергично пожала плечами, — Хотя, полагаю, для него это просто экономия денег. По-моему, он из тех типов, которые готовы пустить в рециклинг собственное…

— Доброе утро! — громко сказала я двум студенткам, которые пытались одновременно протиснуться во входную дверь, и подумала, что было бы недурно вспомнить, кто из них кто.

Задача оказалась далеко не простая, учитывая, что обе были в стеганых пальто до пят, меховых шапках, сапогах угги и выпуклых темных очках. К счастью, мне удалось обнаружить и особые приметы: одна девушка держала черную сумку в заклепках, у другой из-под капюшона выбивались длинные пряди цвета ореха. По этим мелким деталям я опознала Клемми и Дивинити.

— Блин! Ну и холодина! Так можно и импланты отморозить! — выступила Дивинити.

— Ой, правда? Ты что, сделала себе импланты, Дивинити? Нет, я, конечно, подозревала, потому что… Ой! — Поллетт потерла ногу, по которой я ее пнула, и повернулась ко мне: — А что такого? Я же только спросила!

— Она ведь может и ответить! Я ни в коем случае не хочу подрывать педагогический авторитет мисс Торн, — сказала я, — но, по-моему, для всех будет лучше, если мы воздержимся от обсуждения такого рода подробностей хотя бы до ланча.

— Хорошо, — сказала Поллетт. — Тогда я… пойду приготовлю кофе.

— Вот и отлично. Спасибо! Всем доброе утро! — Уже протягивая руку для приветствия, я решила, что не стоит признаваться в родственных связях с Академией. Мне хотелось, чтобы студентки оценили меня, а не мое имя. К счастью, это было совсем не сложно, поскольку у меня была и вторая фамилия — та, что дала мне Фрэнни в память о мармеладных дольках. — Меня зовут Бетси Купер! — сказала я, крепко пожимая вялую руку Дивинити, которую она протянула мне с некоторым удивлением. — По-моему, вчера мы не были как следует представлены. Так вот, я приехала, чтобы ознакомиться с Академией и понять, что к чему.

Рука Дивинити по-прежнему болталась в моей, как кусок охлажденного куриного филе.

В старые добрые времена на «урок знакомства» отводился целый день. Сама Фрэнни его не вела, но всегда строго следила, чтобы в итоге любая студентка Академии умела достойно представиться любому лицу, будь то премьер-министр или простая гардеробщица (кстати, меня она просветила на эту тему уже в пять лет, подсказав три беспроигрышных способа вступления в разговор). Главным моментом в процедуре знакомства она считала умение ненавязчивым образом обратить на себя внимание собеседника, чтобы он наверняка запомнил твое имя среди множества других. Не знаю, может, это было и старомодно, зато на ура выручало закомплексованную первокурсницу. Я всегда знала: достаточно завести разговор о том, кто лучший Джеймс Бонд — Шон Коннери или нет, — и спасешь от скуки любую вечеринку.

Сжав безвольную руку Дивинити, я три раза встряхнула ее, при этом с улыбкой глядя девушке в глаза.

— Прости, я не расслышала твое имя, — сказала я.

Клемми фыркнула и закатила глаза.

Дивинити глянула с искренним удивлением.

— Дивинити Хогг. С двумя «г». — Она улыбнулась голливудской улыбкой, обнаружив не только сверкающие зубы, но и прилипшую к ним жвачку. — Дочь Ли Хогга! — добавила она, поскольку мое лицо не отразило соответствующего восхищения. — Это футболист «Манчестер юнайтед».