Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга первая

– Пойдем, только скажи, какую мне рубашку надеть к этому мундиру?

– Надевай любую, – махнул рукой я, – в любом случае будет красиво.

– Ну а всё-таки? – не унималась девушка, – какую бы ты хотел, чтобы я надела?

– Давай красную, – подумав несколько секунд, сказал я.

– Красную, так красную, – улыбнулась Катарина и бросилась к шкафу.

* * *

Как только мы вошли в столовую, сидящие за столом солдаты вскочили и вытянулись по стойке смирно, а тот самый лейтенант, что встретил меня на блокпосту, прокричал мне:

– Здравия желаю, товарищ генералиссимус, – и что-то ещё про второй взвод, который прибыл в столовую для принятия пищи.

Я слегка растерялся и шепотом спросил свою спутницу:

– Катариночка, маленькая моя, а что в таких случаях в армии отвечают?

Девушка улыбнулась и скомандовала:

– Вольно.

– Вольно, – словно эхо, повторил долговязый лейтенант, и бойцы снова, как ни в чем не бывало, вернулись к принятию пищи. Мы же прошли в другой конец столовой к столу для старшего командного состава, за которым уже сидели Василис с Арией.

– А… проснулись, наконец, – заулыбалась Ариа, – и чем это вы всю ночь занимались, не иначе мешки грузили…

– Слушайте, друзья, – шепотом обратился я к Василису и нубийке, – а они так каждый раз будут вскакивать и орать?

Василис захохотал так, что зазвенела посуда на кухне:

– Привыкай, товарищ генералиссимус, в армии по-другому нельзя, а у нас теперь самая настоящая армия, и вы для этой армии – что-то вроде живой легенды, символа!

– И все равно, непривычно, – улыбнулся я, и Катарина одобряюще похлопала меня по плечу.

На вечере Василис говорил много и красиво, как будто готовился заранее. Он говорил о вере и силе духа, о любви и верности, о том, что надо смотреть на восток и даже в ночной темноте видеть ещё не взошедшее солнце. В заключение своей речи антиец, как и обещал, прочитал четвертую главу поэмы.

– А теперь, – произнес он, когда стихли аплодисменты, – я передаю слово нашим славным командирам. Марко, Катарина, поднимитесь, пожалуйста, на эту сцену!

Под грохот оваций мы зашли на дощатый настил клуба. Не знаю, как Катарина, но я понятия не имел, о чем именно буду говорить с бойцами цитадели. «Нужно лишь начать, – сказал я себе, – только начать, а дальше слова сами понесутся, как спущенные с тетивы стрелы».

– Друзья, – начал я, – мы не остались лежать под бетонными плитами рухнувшего мира и не превратились в одержимых. Каждый из присутствующих здесь – избранный. Будьте же достойны этого звания, – я посмотрел на Катарину, и девушка перехватила эстафету:

– Мы не знаем, что произойдет завтра, и какие сатанинские орды встанут у нас на пути, да это и не важно. С нами Бог, а если с нами Он, тогда какая разница, кто будет против? Мир вам.

Битком набитый клуб взорвался оглушительными аплодисментами, под которые мы с моей спутницей и покинули сцену.

– Слишком коротко, – пожурил нас антиец, но затем смягчился: – Но слова правильные.

– Не ворчи, Василис, – толкнула поэта в плечо Катарина, – в другой раз подготовимся заранее и сделаем выступление длиннее.

– Ладно, – улыбнулся Василис, – но с неофициальной части сбежать я вам не дам.

На сцену поднялся парень с гармонью и заиграл какой-то медленный танец. Я обнял Катарину за талию, она положила руки мне на плечи и мы медленно закружились по залу, покачиваясь в такт музыке. Рядом вальсировали другие пары, кто-то уверенно и почти профессионально, как Василис с Арией, другие, подобно нам с Катариной, осторожно и не слишком умело.

Скоро к гармонисту присоединилась темнокожая девушка с саксофоном, а мы взяли перерыв и отошли в сторону.

– Как думаешь, Марко, долго продлятся эти наши каникулы? – задумчиво спросила Катарина.

– Вряд ли, – ответил я, – уверен, что завтра же что-нибудь опять случится.

– У меня почему-то такое же чувство, – согласилась моя спутница. К нам подошла невысокая девушка в черном пиджаке с желтыми эполетами.

– Товарищ командир, – обратилась она ко мне, – разрешите вас пригласить. Краем глаза я увидел, как напряглась Катарина.

– Спасибо, – улыбнулся я, – но я уже занят. Ты Василиса, то есть товарища генерала пригласи, а то он, похоже, заскучал.

– Точно, именно так я и сделаю, – улыбнулась мне в ответ девушка и подошла к антийцу, который сразу же принял ее приглашение.

Катарина с облегчением вздохнула и, встретившись со мной взглядом, поняла, что скрыть эмоции у нее так и не получилось.

– Что, так заметно, да? – виновато улыбнулась моя спутница.

– Не то слово, – засмеялся я.

– Прости…

– Тебе не за что извиняться, маленькая, – я обнял Катарину, – не бывает любви без ревности…

– А я тебя очень люблю, – продолжила фразу Катарина и, прижавшись к моей груди, добавила: – Ты самый лучший на свете.

– Ты тоже, – ответил я, и вся окружающая реальность сжалась до размеров нашего поцелуя.

Станислав Травкин

20.05.2012

Stasonchik@hotmail.com