Последние ворота Тьмы (СИ)

Он сжал зубы. Их вел сюда самый могущественный царь в мире - голод, и он понимал, что шансов выжить у них нет. Всё кончится быстро, быть может, уже этой ночью. Но верить в это ему не хотелось.

2.

День тянулся бесконечно долго, так как делать им тут было совершенно нечего, - разве что бродить по зданию, рассматривая всё подряд, и при случае встревая в разговоры. Никто не нуждался в их помощи. Работать тоже было негде, - все заводы остались снаружи. В солдаты их не взяли, - Инициатива могла выставить несколько тысяч бойцов, но автоматов - и обученных стрелков - у неё было всего две сотни. Добровольцев с самодельными пиками из арматурных прутьев собралось раз в десять больше, но чужаки не вошли и в их число. Никто не знал, разумеется, можно ли им доверять.

Силы Старого Города были чуть больше - сотни три полицейских и шестьсот ополченцев с охотничьими ружьями. Впрочем, пока их не пытались штурмовать. Огромный Новый Город впитывал тварей, как губка, и пылавшие там бои отмечали огромные гривы черного дыма. Возле Инициативы боев не было - обыватели, по всегдашней привычке, пытались отсидеться в домах, пока не становилось слишком поздно. Город распался на десятки тысяч микрокрепостей, и, пока твари осаждали эти игрушечные твердыни, обитатели твердынь побольше могли чувствовать себя в безопасности. На несколько дней. Но потом им придется иметь дело со всей ордой, и тогда...

3.

Когда день угас, Лэйит и Наури уединились вновь. Чтобы не слышать доносившихся из-за стены звуков, Лэйми вновь отправился гулять. Выйдя во двор, он поёжился. Солнце уже зашло, скрылось за горными хребтами, и сейчас они темнели таинственной синевой на фоне зеленоватого неба. Лишь высочайшие пики ещё пылали алым, отражая солнечный свет, - несмотря на то, что внизу были уже сумерки. Лэйми хотелось оказаться там, но это было совершенно невозможно. Он вздохнул и опустил взгляд.

Между горами и городом был широкий распадок, а на его дне, между замыкавшим его с юга невысоким увалом и зданием Инициативы - обширное длинное озеро. Прожектора на бетонных мачтах заливали его призрачным голубым светом. Почти все ини сейчас были здесь, - они катались на коньках или санках, съезжая с высоких берегов. До Лэйми то и дело доносились задорные выкрики и смех.

Он оглянулся. Над озером возвышался двенадцатиэтажный уступчатый массив из гладкого, темно-красного кирпича, и Лэйми знал, что видит лишь жилое ядро Инициативы, - ей принадлежало ещё несколько больших заводов. Хребет колоссального здания протянулся почти на полмили. Закатный свет тонул в похожих на ущелья дворах между его поперечными корпусами, и огромный дом казался сумрачным. В его больших окнах, как в аквариумах, пронизанных теплым искусственным светом, беззвучно сновали фигурки, одетые весьма легкомысленно, несмотря на царивший снаружи жуткий мороз.

Лэйми вновь обернулся к обрывистым, жестоким склонам гор. Их не трогала вся эта суета: они стояли здесь ещё до появления города, и будут стоять, когда его не станет. В глубине их ущелий сгущался мрак; пирамидальные вершины сияли, казалось, уже где-то за небом. Там, наверху, должен был царить космический холод; вечный, неприступный хребет, Ограда Мира.

Но истинная жестокость таилась не в горах, а под ними. Манне была древней страной, и её обитатели отчасти сохранили знания Основателей. Приход Сугха не стал для них внезапным, - они давно знали о ней, хотя и не понимали её сущности. Она стремилась именно сюда, где под горами скрывалась брешь в ткани мироздания. Чтобы эти ведущие в мир Мроо Ворота не оказались распахнуты, вокруг них, под землей, в толще скал, построили Ирринай - крепость, позднее ставшую городом. Когда Сугха пришла, желая открыть путь ещё худшему, лучшая, самая активная часть населения ушла туда. Присоединиться к ним - значило избежать Перерождения, выжить. Вот только это было не более, чем наивной мечтой. Ворота Ирриная давно были заперты, но Эменнай пока прикрывал щит - какая-то иная Реальность, непохожая на эту, охваченную чумой...

Лэйми помотал головой. Не далее, чем в ста метрах отсюда, у основания решетчатой ограды, из обшитого досками глубокого окопа торчали шапки часовых. Метрах в сорока за ней начиналось темное море низких одноэтажных домов - ни дымка, ни единого проблеска света, лишь вдали трепетали зарницы пожаров, сливаясь в тревожное марево. Но вот обитатели там были - и даже много больше, чем раньше. Сейчас они не показывались, но что будет, когда окончательно стемнеет, когда пойдет снег, когда он превратится в метель? Не этой ночью, конечно, но не позднее, чем через неделю. Когда снаружи выйдет вся пища.