Последние времена

— Ни от чего я не отрекаюсь, брат Вячеслав. Я твой друг, настоящий друг, с которым хлебнули и горя и радости. Но ты встал на опасный путь. Ты пытаешься взять избитую тему и раздуть ее до истины. Так ты уронишь только себя. Но сама эта тема опасна, а в устах вождя, за которым идут люди, опасна вдвойне, ибо несет хаос в умы, сердца, поступки. Я не удивлюсь, если тебя поднимут на щит враги, как в свое время они подняли Брауна с его «Кодом да Винчи». Ты ведь не с иудеями борешься, а со своим русским народом, наступаешь грязными сапогами на его святыни. Если не остановишься, брат Вячеслав, ты встанешь в один ряд с Иудой, Брутом, другими предателями. Ты предашь ту великую идею единства славян, к развитию которой сам же приложил столько сил!

— Прочь! — заорал старец. — Как ты говоришь с вождем?!

Радомир внимательно посмотрел на него и вышел. Он понял, что вождя у них больше нет.

Выйдя из подземелья, Радомир с удовольствием глотнул свежего воздуха. Дышать в подземных лабиринтах вообще нелегко, но сегодня, во время разговора с Жуковым, он просто задыхался. Брат Вячеслав не желает понять элементарных вещей… или уже не в состоянии понять?

Его окликнул женский голос — Варвара. Она сразу увидела мрачное лицо Радомира. А ведь он только что вернулся от вождя.

— И как? — спросила девушка. — Он настаивает на своем?

— Видишь ли… — Радомир искал варианты ответа. Потом решил: ложь не нужна. Варвара слишком проницательна, все равно догадается. И он поделился соображениями. — Жуков больше не в состоянии выполнять свои лидерские функции.

— Хочешь сказать?..

— Говорю! Не исключено, что лидером «Рыси» должен стать кто-то другой.

— Это сейчас, в переломный момент?

— Да, сейчас. И чем раньше мы это поймем, тем лучше.

— Организацию сотрясут жесточайшие распри. Жуков — это имя. За ним идут многие, они не пожелают слушать никаких аргументов против его непререкаемого авторитета. У нас возможен раскол, что равносильно гибели.

— Знаю.

— Что делать?

— А вот этого не знаю.

— Откровенно и честно.

— Зачем лукавить перед своими?

Он взглянул в глаза Варваре и сказал себе: «Как она умна! Точно я говорю не с юной девушкой, а с человеком, имеющим опыт долгих лет жизни».

— Куда ты теперь, Радомир?

— Пойду думать.

На том и попрощались. Каждый пошел своей дорогой.

В трудные минуты Радомир всегда приходил сюда — в этот небольшой языческий пантеон. Прошел по залу, наверное, в тысячный раз осмотрелся. Рядом с изваяниями старых славянских божеств Перуна, Хорса, Даждьбога, Велеса, Мокоши и других находились полотна запрещенных демократическими властями художников. Несколько работ самого Константина Васильева, а также Всеволода Иванова, Андрея Клименко, Валерия и Владимира Семочкиных. Особенно Радомир любил застыть перед картинами Клименко «Последний бой Святослава» и «Сварог». В первом случае он словно сам становился участником той грозной битвы величайшего полководца Руси, во втором… Может быть именно эта картина заставила его вернуться к забытой вере предков. Ему казалось, что мораль поиска Царствия Божия после смерти не для него. Она воспитывает покорных, значит, рабов. А он никак не хотел примерять тогу раба.

Дальше в этом небольшом музее находились образцы старых русских нарядов, женских головных уборов, полотен вышивальщиц и много иной удивительной утвари. Но сегодня Радомир пришел сюда не для того, чтобы любоваться шедеврами, он надеялся, что тени ушедших предков дадут ему верный совет. И он напрямую обратился к ним. Просил, умолял одарить его разумом, дабы принять правильное решение.

Однако божества хранили молчание и лишь бесстрастно взирали на просящего. Молчали герои его любимых картин, старинные вещи. Ходи, любуйся ими, но… ничего больше.

В отчаянии Радомир выскочил из пантеона и, стоя на зеленой поляне, закричал:

— Отец мой, ясное небо, мать моя, сыра земля, подскажите, как поступить?

И опять молчали все те, кого он так искренне умолял помочь!..

А Варвара пошла в свою небольшую часовенку. И, пав ниц перед Распятием, воззвала о помощи к Создателю. Девушка молила Его долго и слезно, пока в голову не пришло нужное, как ей показалось, решение…

Потом Варвара пошла к Алисе. Та выглядела посвежевшей, словно не ютилась день в маленькой избенке, а провела месяц на комфортабельном курорте. Гостья встретила ее по-настоящему радостно. Девушки и не заметили, как перешли на «ты».

— Вижу, тебе у нас нравится? — промолвила Варвара.

— Очень! И говорю это не ради приличия. Есть такие места, когда оказываешься в них… не подберу слов…

— Говори, как можешь.

— Ты чувствуешь, это твое! Я бы провела здесь целую жизнь. Это все равно, что встретить любимого человека. Понимаешь меня?

— Понимаю.

— Как долго я стремилась на Запад, особенно в Англию. Я даже своего шефа Юрия называла Джорджем. Мне казалось, там так хорошо…

— Нет, это в оккупированной России плохо. Надо оккупантов выгнать.

— А вот теперь, я словно впервые ощутила, что значит быть русской. Тут все мое — русское!

— Очень хорошо, что ты это поняла.

— Не поздно ли?

— Поздно никогда не бывает.

— У тебя немного грустный вид. Что-то случилось?