Последние выборы сенатора

Олдмен прошелся по остальной крыше. Безрезультатно. Они успели завершить осмотр как раз тогда, когда на крышу приземлился новый аэрокар. Генри предложить свалить, пока их не заставили продавать жучки. Алекс согласился, и они быстро нырнули в здание. До аэрокаров они прогуляются.

11.

По дороге к парковке Алекса не отпуска мысль о жучках. Если прослушивают его комм, следят за его передвижениями, кто мешает безопасникам сенатора поставить средства контроля на аэрокар, в квартиру? Конечно, это следствие подхваченной от Тайни паранойи. С другой стороны, когда кто-то угрожает твоей жизни и рассудку (пока только рассудку) твоей девушки, поневоле станешь параноиком. А еще эти танцы с гаджетами вокруг помощника сенатора… Олдмен делился очередной промашкой Великого Дакбилла, который вместе с напарником упустил подозреваемого прямо из-под клюва.

- Генри, - прервал его детектив. – Слушай, у тебя «рогатка», случаем, с собой не завалялась?..

- Хочешь вернуться и таки найти потерянный жучок? – хохотнул приятель.

- Нет, тут, в общем… Я тут подумал, что мне могли поставить прослушку, - неловко пояснил Алекс.

- У тебя мании величия нет, случаем? – озабоченно поинтересовался Олдмен.

- Генри, кончай, без тебя тошно. Лучше скажи, есть или нет? Я по-быстрому машинку прощупаю и тебе сразу верну.

- Есть, конечно, - буркнул напарник. – А твоя где?

- Моя дома. Мне только сейчас эта мысль пришла.

- Будешь должен сотню.

- Уговорил, буду должен сотню, - покладисто согласился Коллингейм.

- Эй, - заподозрил подвох Олдмен. – И отдашь!

- Не, мы договаривались, что я буду должен. Я буду очень переживать по этому поводу. Страдать, буквально. И совесть будет меня мучить. Но отдать я не обещал.

Олдмен стукнул детектива в плечо:

- Сволочь ты, всё же. За что тебя девки любят?

- Девки меня не любят, Генри.

- А Роул?

- Ты вот еще при ней скажи, что она девка, - фыркнул Алекс. – Какой у нее шикарный хук правой!

Аэрокар оказался чист, как слеза младенца. Олдмен еще раз прошелся по психическому здоровью детектива, точнее по его отсутствию. Коллингейм даже спорить не стал. Просто поблагодарил, согласился как-нибудь посидеть за пивком и полетел в штаб-квартиру сенатора. Расчетное время в полете – десять минут. Можно вызвать Тайни. Потом еще долго у него такой возможности не будет.

Китиарка ответила почти сразу.

- Как дела? – поинтересовался Алекс.

- О, у меня-то тут, на корабле, масса приключений, - саркастически заметила Тайни. – Вот, только что вернулась из опасного путешествия в санзону.

- Могла бы меня подождать.

- Не могла, - возразила Роул. – И вообще, при всем уважении, Алекс, в туалет я предпочитаю ходить в компании женщины. Меня мама страховала.

- А я-то надеялся, что смогу стать свидетелем твоего похода в душ, - попытался скрыть неловкость детектив.

- Мне казалась, ты на работе, - ехидно поинтересовалась китиарка.

- Но я же не всё время на работе.

- Вот вернешься, и сходим в душ, - рассмеялась Тай.

Приподнятое настроение быстро пропало, стоило Алексу вспомнить об обстоятельствах ее полета.

Они попрощались.

Аэрокар опустился на крышу, выпустил пассажира и улетел. Коллингейма ждали материалы.

При входе в офис он отсалютовал невидимым коллегам и направился в тайную комнату.

Дорога пролегала мимо уже знакомого кабинета, в котором обитала Барбара Ожешко. Алекс подобрался, как перед клеткой с тигром. А вдруг дрессировщик забыл запереть? И, оказалось, неспроста.  «И никаких интрижек на рабочем месте я не потерплю!» - раздался из-за двери оглушающий ры.., - тьфу! – голос начальника избирательного штаба. И прямо на Коллингейма вылетела, как ошпаренная, рыжуля из приемной Брукса. Она хлопнула дверью, прошипела на подвернувшегося детектива и уползла на рабочее место.

Алекс какое-то время постоял, пытаясь привести в порядок дыхание. Тигровая змея тигра не слаще. Но мельче. Детектив выдохнул. И пошел дальше. Его временное пристанище находилось примерно на середине пути от Барби до приемной.

Глен не соврал, материалы детектива уже ждали. На виртуальной панели комма появился значок «Файл». Так вот незамысловато.

Самым верхним в списке шло личное дело Томаса Шуза.