Последние звёзды (СИ)

Кого они защищают? Это лишний вопрос, когда нужно смотреть в прицел не отвлекаясь. Но не достаточно ли Макс убивал и умирал, чтобы знать? Он пытался упростить, перестать об этом думать, просто выполнять директиву, но никак не выходит. Он хочет и сейчас верить в свою миссию защитника родины, но от кого? От собственных граждан? К чёрту такую родину. Ещё Лейтис... Действительно, может ли он знать правду?

Макс помнит по уставу: «военный обязуется служить народу, защищать целостность и границы страны от внешних врагов, государственный строй от внутренних; также хранить государственную тайну». Общество держится на них, оно способно развиваться, лишь будучи уверенным в безопасности. Макс попытался вспомнить всё, в чём участвовал, и где он её обеспечивал. Можно списать это на особенности их подразделения, но он не видел благодарности в глазах простых людей, только страх. К чему операции, в которых страдают те, кого он клялся защищать?

Макс не боится признать ошибку, но он привык определять это логикой и фактами, а они не складываются в картину. Игорь с детства выбирал по-другому, хватал со стола первую попавшуюся сладость и никогда не жалел. Макс же думал, что вкуснее, какой кусочек больше, чего он ещё не пробовал, и всегда потом сомневался. Потому же и с девушками в увольнительных они общались по-разному. Игорь хватал в охапку ту, на ком замирало дыхание, и забывал про друга. Макс мог за вечер угостить нескольких, перебрать в уме целый список отличий и остаться ни с чем. Он слишком много думал и боялся чувствовать. Но теперь мысли завели его в тупик и покинули, оставили наедине с горечью и недоверием. Четыре стены, ни одной двери – выбраться можно только на крыльях. Ох, Игорь, научи, ты ведь умеешь, только так и живёшь – полётом и падением.

Лейтис крикнул из кабины пилотов:

– В дырки гляньте! Красоту пролетаем, хоть раз полюбуйтесь.

Прильнули к иллюминаторам, кто не спал, прищурились: солнце резануло по глазам. Гладь озёр отражает лучи, невидимые в небе, искрится белым, а небо всё такое же привычно смутное. Зелёные перешейки и островки, заросшие просеки выделяются лишь тоном листвы. Взлетела стая птиц, перекрикивая винты. Макс понял, что не дышит, прислушался – о воздухе забыли все. Так бы и погибла доблестная разведка, но вертолёт унёс красоты прочь.

* * *

На решающий этап свистали всех: Баграт возник из ниоткуда, за Сашей Гловацкий отправил личный скоростной двухместный вертолёт с набалдашником военного радара на носу.

– Маловат отряд, – посетовал Гловацкий, – да секретность важнее.

– Я не волнуюсь: если всё гладко, если Макс сработает как надо, справимся и так.

Гловацкий прищурился.

– Он точно сработает как надо?

Игорь мысленно чертыхнулся. Откуда ему знать? Саша, завидев друга, крякнул, раскинув руки, обнялись – сжал Игоря крепко, оцарапал бородой. Он припрыгивает, заглядывает в глаза: соскучился по войне.

Баграт явился позже, подошёл бесшумно – Гловацкий вдзрогнул – пожал ладони, подмигнул Игорю. Тот заметил, что наёмник всё ещё перекошен на правую ногу. Баграт увидел взгляд, подмигнул ещё раз и пожал плечами.

– Так, мужчины, – начал Гловацкий, – сразу определимся, операцией командует наш военный друг. Претензии?

Игорь поморщился, Саша усмехнулся, Баграт продолжил разглядывать обувь.

– Тогда начинаем.

Игорь развернул карту.

– Предполагаемый участок прорыва растянут на пятнадцать километров, точное место узнаем лишь от моего агента, а для того должны быть рядом.

– Всего не знаю, – заговорил Баграт, – но суть понял: нужно остановить вторжение целой армии. Не то что бы меня это смущает, но всё-таки как?

Игорь покачал головой.

– Не нужно останавливать вторжение, наша задача – его не допустить. На границе автоматическая система защиты в режиме «замок». Подземные заряды вспашут почву, ракетные установки по периметру нацелятся на место прорыва.

– Так нам не о чем беспокоиться, расходимся, – заключил Баграт.

Игорь не развеселился.

– Граница открывается лишь по совместному решению всей администрации – этого не будет, но... Проникновение изнутри переводит систему на данном участке в ручной режим, чтобы не зацепить своих по возвращении. Как вы догадываетесь, людей там нет, ручной режим – пустышка. Пока автоматика среагирует и возобновит работу, армия пройдёт.

– Значит, выслеживаем вояк и глушим на подходе, – Баграт всплеснул руками. – Помню, твой агент, так что глушим аккуратно.

Игорь потёр лицо, заговорил Гловацкий.

– К делу. Вертолёт, снаряжение – всё вам. Сделайте это, у меня вся ставка на вас, никаких планов «Б». Сделайте, и мы перевернём игру.

– Лжёт, – шепнул Баграт Игорю. – У него всегда есть варианты.

Саша занял место рядом с пилотом и восхищённо крутил головой от панорамного стекла на Игоря за штурвалом. Баграт без всякого интереса улёгся в багажном отсеке.

– Пластик один, в бою толку ноль, – посетовал Саша, постучав по борту.