Последние звёзды уничтоженного мира

Кайо и Мэрит выслушали Петра и уже около десяти минут стояли молча. В этот раз студент говорил всё спокойно и уверенно. Слова вылетали так легко, что родители Лолиты слушали его, будто околдованные. Чары подействовали благодаря утренней репетиции у зеркала в ванной комнате. Пётр никогда раньше так не делал, но решил, что этот случай требует серьёзной подготовки, которые дали свои плоды. Седеющая женщина громко вздохнула, давая понять окружающим, что слова мужчины не очень ей нравились.

— Доктор сказал, что есть шанс на то, что с ней всё будет в порядке, — продолжил Пётр, — Я буду за ней ухаживать, когда она проснётся. И если Лолита сама решит, что не может так жить дальше, то я позабочусь о её желании.

— Лучше сделать это, пока она БЕЗ сознания, — вставил своё слово глава семейства, стрельнув карими глазами, как стрелами, которые Павлов сразу ощутил.

— Один шанс. Почему вы так упорно пытаетесь игнорировать его?

— Потому что мы видели это, — уже с грустью начал своё откровение Кайо, — Мой отец умирал также. После инсульта он превратился в клетку с маленькой обезьянкой внутри. Его разум был заперт в его же теле, и я даже не знаю, было ли ему больно делать какие-то элементарные вещи? Дышать? Сидеть? Он молчал и смотрел своими намокшими от слёз глазами. Признаюсь, он был обузой для нашей семьи. С каждым днём он слышал всё больше ссор из-за него, хотя он ничего не делал. Вообще ничего. Просто сидел и ждал своего часа. Только повзрослев я стал понимать, что ему было не легче, чем нам. Именно поэтому я не хочу, чтобы подобное повторилось.

Мэрит Босстром сверлила ошарашенного Петра уставшим взглядом, передавая короткое послание: «Теперь-то тебе всё понятно? Поменял своё мнение?». Но даже подобная история не разрушила крепкую стену веры Павлова.

— Мне очень жаль, — искренне сказал он, — Но нельзя всё мерять по одному случаю.

Кайо закатил глаза и резко встал со своего места, чуть не уронив стул.

— Да сколько можно тебе повторять, чтобы до тебя дошло?!Мы только испортим ей жизнь! Ты изверг, если хочешь этого!

Женщина держала мужа за тонкую ткань рубашки, считая, что это удержит его от внезапного приступа злости и желания выразить свою агрессию. Пётр спокойно сидел на месте, разглядывая округлившиеся, налитые кровью глазные яблоки. Он, как и отчим Лолиты, сжимал кулаки до белых пятен на коже, но старался держать всё внутри. Устроить драку в коридоре больницы, где и без этого всегда происходит что-то не очень приятное, не лучшее решение. А что если сама Лолита видит это всё, находясь в бестелесной оболочке? Юный мужчина думал о чём угодно, стараясь пропускать мимо ушей оскорбительные слова Кайо. Но тот и не собирался останавливаться.

— Как ты мог не уследить за ней?! Если ты так рвёшься спасти её сейчас, то почему не спас тогда?!

— Именно поэтому, — ответил Пётр и перед глазами растекались кровавые пятна на чёрном кожаном кресле и блестящей панели салона машины, — Именно потому, что не смог спасти её тогда.

Глава семейства Босстром остыл после этих слов, но не убирал гневную гримасу с лица. Психолог почувствовал, как в груди образуется острый камень, рвущий мышцы горла. От боли к глазам подступали такие же острые кристаллики слёз. Пётр подскочил со скамьи и бросился к выходу. По пути его встречали образы Лолиты, Стефана и Селмы. Они стояли у стен, провожая убегающего мужчину сочувствующими и одновременно осуждающими взглядами. Их лица были изуродованы кровью и раскрытыми черепными коробками. Только Лолита почти не отличалась от обычной себя. Она старалась остановить убегающего Петра, но её неосязаемые тонкие пальцы не могли ни за что ухватиться. Павлов ощущал на своей спине, как тонкие прохладные потоки воздуха касаются его. Он не хотел никого видеть. Никого!

Вывалившись на улицу, где ветер сразу заморозил мокрое от слёз лицо Петра, мужчина громко и жадно задышал. В стенах этой больницы был отравленный воздух, как и вся атмосфера. Павлов схватился за живот, сдерживая дрожь. Воздух в лёгких клокотал, перед глазами всё становилось в чёрную точку, будто сломался старый телевизор. Психолог прижался к стене и медленно сполз по ней к холодным плитам. Он уставился на пустое голубое небо, читая про себя стихотворение.

«Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес…».

— Мне понравилась ваша речь, — Лолита стояла перед ним в день его первого выступления, и её фиалковые глаза смотрели куда-то вглубь Петра, словно выискивая что-то, — Всё очень понятно и не заумно, как любят некоторые.

«Оттого что лес — моя колыбель, и могила лес…».

— Я всегда рассказываю о себе и хочу услышать что-нибудь о тебе, — в тот день Лолита сама пригласила его прогуляться и всю прогулку загадочно улыбалась, — Расскажи откуда ты?

«Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою — как никто другой…».

— Хм, — фиалковые глаза сузились, и Лолита о чём-то задумалась, — Я могу тебе кое-что предложить. Как насчёт того, чтобы вместе тренироваться? По одиночке это скучное занятие. Думаю, вдвоём было бы веселее.

«Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,