Последние звёзды уничтоженного мира

Давет закрыл дверь на замок и спешно стал вытаскивать кристаллы, спрятанные в сумке. Сильные потоки энергии Эдь Давет почувствовала, как только Адам оказался рядом с ней, но посчитала, что она исходит от него. Инитиум не вызывал такого восхищения у женщины, как у Адама.

— Что это? — продолжала задавать вопросы Эль.

— То, что вернёт Рейну энергию.

Адам отломал небольшой кусок инитиума и схватил руку Вайса, лежавшего без сознания. Эль быстро сообразила, что придумал сын и бросилась остановить его. Адам успел сделать только небольшой надрез. Острый обломок оказался в руках женщины.

— Ты хочешь, чтобы с ним случилось то же, что и с тобой? — повысила голос Эль.

— На себе я использовал кусок побольше, — спокойно отвечал Адам, не отпуская руку Рейна, — Поверь мне. Прошу.

— Если с ним что-то случится, то отвечать буду я.

— Да какие же вы упрямые!

Адам не стал ждать и достал из кармана ещё один обломок инитиума примерно такого же размера. Не успела Эль что-либо сказать, как Давет сделал то, что хотел. Порез быстро затянулся, а инитиум растворился в крови. Адам заворожённо наблюдал за тем, как небольшой бугорок в руке уменьшается. Эль встала за спиной сына, тревожно бросая взгляд с руки Рейна на него самого.

Изменений видно не было. Давет понимал, что эффект появляется не сразу, но всё равно нервничал. Он верил себе и в свои идеи.

— Лолита, — прошептал Вайс.

— Рейн! Ты слышишь меня? — Адам подскочил.

Эль Давет осмотрела энергетические потоки и поняла, что Адам оказался прав. Они вернулись в норму. Но надолго ли? Ведь врачи всеми силами пытались сделать подобное. Неужели дело было в невосприимчивости к энергии?

Вайс медленно приходил в себя. Ломота сковывала его движения. Непривычно яркий свет резал глаза. Рейн хотел коснуться головы руками, но, когда ладони должны были уже ощутить горячую кожу, он не почувствовал. Не почувствовал прикосновение правой руки. Свет уже не мешал открыть глаза, и боль в костях не была такой сильной. Рейн посмотрел на руку или на то, что от неё осталось. Она по локоть была ампутирована.

«Не может быть», — подумал он, принимая происходящее за ночной кошмар.

— Послушайте меня, мистер Вайс, — Эль отодвинула Адама и села на его место, — Вы прибыли к нам с травмой руки. Мы пытались вживить её, но вашей энергии не хватало на то, чтобы заживить клетки. Наши врачи отдали часть энергии, но ваш организм отвергал её. Рука начинала гнить, и нам пришлось её ампутировать. Но не волнуйтесь в ближайшее время мы можем поставить вам протез.

Вайс слушал её через слово. Сейчас его волновал только тот создающий. Плевка было недостаточно.

— Когда меня выпишут?

— Не раньше, чем через неделю.

Рейн встал, открепляя от себя датчики. Адам вспоминал, как тоже пытался отцепить их, но в отличие от него, у Рейна это получалось прекрасно. Вайс ходил медленно, с тяжестью переставляя ноги. Одной рукой он стал натягивать свою одежду.

— Я был не в ней, — нервничал мужчина, и повернулся, — Адам…

Давет удивлённо поднял бровь. Неужели Рейн заметил его присутствие только сейчас?

— Это ты принёс одежду?

— Нет, твоя жена, — Адама пугало состояние друга.

— Жена, — повторил тот, — Она была здесь?

— Да, приходила каждый день. Ты нормально себя чувствуешь?

Вайс на секунду замер. Он облокотился на стену и тяжело задышал. По его лицу казалось, что вот-вот он расплачется. Дёргалась каждая мышца, губы тряслись, а кожа покрылась красными пятнами. Мужчина мотал головой, отгоняя от себя мысли. Эль Давет встала, готовая к тому, что у Вайса начнётся такой же приступ, как у Адама.

Рейн засмеялся, но тут же упал на пол и в голос разрыдался. Адам с трудом перетащил его на кровать. Вайс всё больше срывался на крик, хватая себя за волосы. Эль Давет связалась с другими врачами. К их прибытию Адам собрал раскиданные куски инитиума.

Пациента быстро успокоили, но крупные слёзы продолжали выкатываться из опухших глаз. Адам пробыл в больнице ещё два часа, пока Рейн окончательно не пришёл в себя.

Вайс смотрел в окно, за которым горел закат.

— Открой окно, — попросил он Адама.

Адам с радостью выполнил его просьбу. Он сам стал ощущать, что в палате становится душно. Некоторое время они молчали.

— Сидеть бы сейчас на траве и наблюдать за этим чудом, — без эмоций, как робот, сказал Рейн, — Но теперь я заложник белых стен.

— Это временно, — пытался поддержать его Адам, — Как только ты почувствуешь себя лучше, тебя выпишут.

— Да.

Снова молчание. Тяжесть, что давила на Рейна, передавалась Давету. Хотелось думать о чём-то несбыточном, грустном, о чём-то столь быстро угасающем, как закат. А завтра забыть об этом. Мысли Адама постоянно возвращались к тому дню, когда Уоти Габр вынес свой приговор относительно исследований. В ту секунду, когда он произносил его, было понятно, что мир не останется прежним.

— Что мы будем делать теперь? — сам себя спрашивал Адам.

Вайс наконец-то обратил на него внимание. Они смотрели друг на друга, отыскивая ответы в мелких деталях. Но все ответы были сложными, и нельзя было озвучить их сразу.

— Я многое понял. Что делать дальше мне, я знаю. Но что будешь делать ты?