Последние звёзды уничтоженного мира

Эти мысли мелькали каждую минуту. Каждый раз, когда Лолита вспоминала о своём парализованном теле. Эти мысли висели перед ней, как вывеска о приближающемся празднике. Разноцветные буквы из блестящей бумаги, растянутые на всю стену, гласящие: «Поздравляем! Ты — овощ!». И шарики с конфетти внутри. Ах да, и пиньята в уголке. Специально для неё.

— Спасибо, — Лолита отвернула голову от тарелки с супом, — Я наелась.

Мэрит Босстром опустила тарелку и тяжело вздохнула, расстроенная тем, что дочь так мало ест. Но врач уверил, что аппетит со временем вернётся. Женщина некоторое время молча сидела рядом, не двигаясь, как тень, всматриваясь в бледное лицо Лолиты. Она встала и направилась к двери, чтобы отнести тарелку в столовую, но дверь открылась раньше, чем её рука коснулась ручки.

Пётр, как и Мэрит, застыл на месте. Ни один из них не хотел видеть другого и, чтобы не выяснять отношения при Лолите, они просто кивнули друг другу и разошлись. Павлов смотрел на дверь, когда та была уже закрыта. Он не понимал, что тут делала Мэрит, ведь в последнюю их встречу, они с Кайо буквально «отреклись» от своей дочери, передав её в его руки. Неужели совесть? Или материнский инстинкт?

— Привет, — тихо произнесла Лолита, и уголки её губ немного поднялись, — Ты какой-то напряжённый. Что-то случилось?

Пётр поставил на стол белую орхидею в горшке цвета горчицы, которую он купил по дороге сюда. Он молча снял упаковку, поправил каждый листик, посмотрел издалека, подвинул горшок правее, потом левее, снова правее. Лолита наблюдала за странным поведением мужчины, но не стала его перебивать. Павлов, добившись идеального расположения цветка, поставил портфель подальше от себя, чтобы не вспоминать произошедшее сегодня. И наконец-то сел.

— День очень странный, — улыбнулся Пётр, стараясь не пугать Лолиту своим состояние, хотя было уже поздно, — Я рад, что наконец-то с тобой.

— Почему же странный?

Пётр потянулся и рёбра несколько раз хрустнули.

— Как сказать… Сначала мне приснился кошмар, потом незапланированный сеанс, — он загибал пальцы, и лицо всё больше кривилось в гримасе ужаса и отвращения, — Небольшой спор с Нильсеном и… странная сцена в кафе.

— Вы поссорились с Нильсеном?

— Не поссорились. Небольшое недопонимание. Всё уже хорошо.

— А что за сцена в кафе? — продолжала расспрашивать девушка, тревожно всматриваясь во взъерошенные пряди волос Павлова.

— Одна девушка устроила истерику на всё кафе. После её криков у меня голова чуть не взорвалась. До сих пор болит, — он дотронулся до лба, как бы доказывая свои слова, — Но ещё мне звонила бабушка. Так что всё не так плохо.

— Как она? Ты рассказывал ей о том, что случилось?

— Нет! Ещё чего! Не хочу, чтобы она беспокоилась.

Пётр подвинулся ближе и чмокнул Лолиту в щёку. Лицо девушки сразу окрасил румянец, и в глазах появилась еле заметная искра.

— Давно Мэрит пришла? — решил перевести тему мужчина.

— С самого утра вместе с отчимом, — ответила Лолита и заметно погрустнела, — Они сказали, что уедут на полгода к Алите в Амстердам. У неё там какие-то проблемы с учёбой… или чем-то там ещё.

Алита, сводная сестра Лолиты, была немного младше неё и училась в Амстердаме. Дочь Кайо Эстебана — очень капризная девушка, требующая от отца как можно больше внимания. Он всегда баловал её, отдавал всё самое лучшее, но не понимал, чем это может для него обернуться. Теперь уже взрослая Алита не может сделать шаг самостоятельно, без совета папочки. Она просит, чтобы Кайо решал все проблемы за неё, даже когда проблема может решиться без его участия. Из-за большой ли любви, но Кайо всегда спешит спасать свою дочь. А Мэрит следует за ним, как зачарованная. Так получается и в этот раз.

— Как всегда, — не сдержался Пётр и высказал своё мнение.

— Да уж… Она могла бы и остаться. Но Кайо для неё всегда был важнее, чем я…

— Одна ты точно не останешься! — очень громко, сам того не ожидая, сказал психолог и откашлялся, — Врач приходил?

— Приходил. Сказал, что будет навещать каждое утро и вечер и ещё прописал массаж, чтобы мышцы не атрофировались окончательно. Он пытается дать мне надежду, но… мне кажется, он сам себе не верит.

— Надежда умирает последней, — сказал Пётр по-русски.

Лолита знала значение этих слов. Она неуверенно сжала губы.

Мэрит вернулась в палату. Её взгляд скользнул по нахмуренному Петру, и лицо, как у хамелеона приняло такое же выражение. Спортивная сумка, доверху наполненная вещами, оказалась на плече женщины.

— Мы постараемся вернуться раньше, — Мэрит попыталась поцеловать дочь, но Лолита отвернулась от неё к Петру.

— Конечно, — рыкнула девушка, косо смотря на мать, — Иди. Тебе уже Кайо сигналит. Боится, что с ненаглядной Алитой что-то случится за это время.

— Не смей на это обижаться, Лолита! — сразу поменялась в настроении женщина, — За тобой тут постоянный уход. А Алита одна в чужой стране.

— Так и оставайтесь там! Живите втроём и не смейте появляться в моей жизни! Не хочу видеть ни их, ни тебя!