Последние звёзды уничтоженного мира

Пётр расплывался в улыбке. Читая эти строки, он видел, как эта женщина сидела за столом и выводила каждую букву. Он знал обо всём, о чём писала Киртсен. Это было заметно по неуверенному взгляду, касаниям. Если всё написанное — правда, то всё не так потерянно, как считал Пётр. Она поступила правильно, решив оборвать связи. Если бы Павлов узнал об этом раньше, то поступил также.

Он решил проверить Лолиту ещё раз и направился к тому месту, где открывался вид на скалы. Он посчитал, что будет правильно уничтожить письмо, доверив его обрывки ветру. Пусть лучше слова Кирстен останутся только в его памяти. Кольца на пальце в качестве воспоминания о ней будет достаточно.

На том месте, куда направлялся Павлов, сидел какой-то медитирующий монах. Со спины в темноте Пётр не сразу признал в нём ачария. Только по худощавой руке, которой учитель позвал его, Павлов узнал его. От неожиданности мужчина запихнул письмо в карман. Опустившись рядом, Пётр разглядел умиротворённое лицо собеседника. Начинать разговор первым он не решался.

— Почему не спите в такой поздний час? — спросил ачарий, открыв глаза.

— Проснулся из-за сна. Опять, — не стал скрывать психолог, — А потом уже не мог лечь обратно. А вы всегда медитируете ночью?

— Я медитирую всегда, независимо от времени суток. Ночью совсем другая природа, которую нужно познавать отдельно от дневной, — мужчина взглянул на Петра, — Я хотел с вами кое-что обсудить.

— Конечно, — согласился Павлов, но внутри напрягся.

— Мы оставляем гостей на десять дней, полностью обеспечивая их. И по прошествии десяти дней, они должны решить: остаются ли они в Сонагири или покидают его.

Пётр понимал к чему ведёт учитель джайнов. Если верить последним словам Лолиты, то она согласилась бы остаться здесь. Но как долго может здесь находится он? В Осло у него остался арендованный дом, за который нужно платить, и работа в центре Нильсена.

— Если решите остаться здесь, — продолжал ачарий, — то придётся принять джайнизм, став одними из нас и приняв определённые обязательства.

— Стать джайном? — нахмурился Павлов, совсем не ожидая этого, — То есть чего-то среднего нет?

Ачарий снисходительно улыбнулся, оставив собеседника без ответа. Пётр смотрел на мужчину, не веря в то, что он говорит серьёзно.

— Если мы согласимся стать джайнами, то… мы должны будем остаться здесь навсегда?

— Ваш дом будет здесь, — уклонился от точного ответа учитель, — Все ваши пути будут вести сюда. Но если у вас есть хоть небольшое сомнение, мистер Павлов, то я не смогу провести необходимый обряд.

— Я просто… не готов к этому, — признался Пётр, бегая глазами по мелким камешкам рядом с ним.

— Я вас не принуждаю, — засмеялся ачарий, увидев обескураженное лицо психолога, и резко изменился в лице, вспомнив о чём-то, — Но… мисс Босстром…

— Что с ней не так?

Стоило учителю джайнов упомянуть Лолиту, как Пётр сразу забыл об ультиматуме. Его не так интересовало посвящение в джайны, как внезапно строгий голос ачария. Даже глаза смуглого мужчины вдруг потускнели.

— Вы спрашивали, что снилось мне. Я видел мисс Босстром с длинными белыми волосами, сияющими, как Луна, глазами и голубыми символами по всему телу. Мы с ней были в тёмном помещении. Она возвышалась надо мной, вдавливая в пол одним взглядом, — ачарий говорил это с восхищением и страхом.

— Она была зла на вас? — уточнил Пётр.

— Похоже на то, — усмехнулся учитель, пожимая плечами, — А в конце я почувствовал то же, что и вы: печаль и обречённость, словно я остался лежать на огромном сожжённом поле. Это был короткий сон, больше похожий на картинку. Обычно так и бывает, поэтому я удивился, когда вы рассказали ваш сон. Столько образов и чувств.

— И что значит ваш сон? Как это связано с тем, что происходит сейчас, если сны — это одна из жизней?

— Хороший вопрос, мистер Павлов, — кивнул ачарий, — Именно поэтому я хочу, чтобы Лолита осталась с нами. Завтра за ней зайдёт Исаак Гатри. Я хочу с ней побеседовать ещё раз. Естественно, настаивать я ни на чём не буду.

— Она не останется здесь одна, — уверенно ответил Пётр, — Если уеду я, то уедет и она.

— Жизнь бывает непредсказуемой, мистер Павлов.

Учитель встал, вдохнув ночной воздух. Пётр хотел что-то ответить на загадочные слова мужчины, но ачарий быстро удалился, оставив после себя только больше вопросов. Павлов вытащил из кармана скомканное письмо и, разорвав его, направился в дом, где всю оставшуюся ночь размышлял о будущем и Лолите, которую видел ачарий в своём сне.

24