Последние звёзды уничтоженного мира

И что могла сделать Лолита против такого существа? Убить его было нереально, противостоять — сумасшествие, тянущее за собой самоубийство. Оставалось только запоминать, как акула сознания заглатывает тебя, что и делала Босстром.

«Всё, что сейчас перед вами — есть вы, — продолжал тихий голос ачария, — Ваши внутренние страхи, ваше прошлое. Примите это существо, как принимаете своё отражение в зеркале».

Челюсть огромной акулы продолжала раздвигаться, изрыгая из себя отвратительные запахи протухшей рыбы и крови. Водоворот, в котором происходила схватка, ускорялся. К ужасу прибавилось давление, будто со всех сторон стены сжали девушку. Она была в ловушке, из которой не было возможности выбраться. Клык акулы, предназначенный для неё, медленно входил в мягкую плоть. Но вместо физической боли Лолита проглатывала моральную. Глоток за глотком, как послушный ребёнок.

«Лолита! — звал обеспокоенный ачарий, — Лолита, просыпайся! Этого нет! Слушай мой голос! Сосредоточься на нём!»

Но зачем? Она проснётся с огромной раной в животе. Боль захлестнёт Лолиту с новой силой, но уже в реальном мире. Так может, лучше закончить это сейчас?

«Пётр ждёт тебя в этом мире».

Лолита закричала. Она всем телом поддалась вперёд и чуть не упала с кресла. Испуганный не меньше, чем сама девушка, ачарий схватил её. Босстром превратилась в дрожащий комок. Мужчина посадил её на место.

— Дышите глубже, мисс Босстром, — говорил он, показывая дыхательные упражнения, — Всё позади.

— Что это было? — проглатывая холодный пот, стекающий со лба, спросила девушка.

— Медитация, — неуверенно ответил ачарий, — Должна была быть. Я поспешил с этим.

Акула приближалась к Лолите снова. Она распахнула свою пасть и уже почти поглотила её, но в паре сантиметров она растворилась в свете свечей. Тело девушки вновь дёрнулось.

— Оно, — забыла про страх Лолита, — двигается. Дёргается от страха…

Ачарий тоже обратил на это внимание. Когда она сама вскочила с кресла, он сначала опешил, но, к счастью, смог словить её. Тело девушки будто посчитало выдумку за реальность и попыталось сбежать от выдуманного врага. Учитель нахмурился, понимая в чём дело.

— Да, — кивнул он, — Я попрошу отвезти вас в дом. Вам стоит отдохнуть.

— Вы же что-то поняли, да? — вдруг разозлилась Лолита, — Почему не говорите об этом мне?

Мужчина не отвечал. Он открыл дверь и позвал монаха, но девушка продолжала кричать ему:

— Это несправедливо, что вы молчите, учитель! Что-то же произошло и пошло не так, как вы рассчитывали! Я должна об этом знать, потому что это касается меня! Если вы и дальше будете молчать, то я откажусь от джайнизма и уеду!

Глаза мужчины засияли. Они распахнулись так сильно, что кричащая Лолита сразу замолчала. Ачарий заткнул её взглядом, невидимой пощёчиной. Холод пронзил чувствительную часть тела Босстром. Солнце освещало строгого мужчину за его спиной. Его силуэт возвышался над Лолитой, отчего она почувствовала себя ещё более беспомощной, чем до этого.

Монах медленно повёз парализованную девушку по узким дорожкам Сонагири, где становилось всё меньше и меньше людей.

27

До Петра было невозможно дозвониться. Его номер был недоступен, а другого способа связаться с ним Лолита не знала. Она не оставляла попыток и просила Исаака звонить Павлову каждый день, но итог не менялся. Босстром выдумывала причины, по которым Пётр был недоступен. Она пыталась не думать о плохом. Честно, пыталась. Но морское существо возникало в голове всякий раз, когда Лолита думала о мужчине.

Учитель джайнов позвал к себе Лолиту спустя неделю после первой попытки медитации. Девушка уже посчитала, что ачарий избегает её или держит обиду из-за последнего разговора. Но Исаак Гатри утверждал, что их учитель не обладает свойством обижаться или испытывать другие земные чувства в этом роде.

«Как однажды рассказывал сам ачарий, — Гатри был постоянным спутником Лолиты во время прогулки и делился с ней историями, — Он не испытывает жалости, обиды или злости на других людей, потому что эти чувства держат нас на одном уровне. Это могло бы быть хорошо, если бы мы не хотели чего-то большего. Например, вечной жизни. Насколько я помню, ачарий даже страха никогда не испытывал с тех пор, как получил этот титул».

Насчёт страха Лолита не верила. Ведь учитель испугался, когда она не выходила из транса. И это точно был страх, его ни с чем другим не перепутаешь.

Ачарий назначил встречу возле обрыва, около которого Лолита сидела с Петром после первой встречи с учителем. Мужчина сидел на камне с закрытыми глазами. Если бы не ослепительные жёлтые одежды, Босстром не сразу бы заметила его. Когда они остались наедине, учитель вздохнул и без вступительной речи начал:

— Вам нравится ваше состояние, мисс Босстром?

Лолита опешила от такого вопроса. Он показался таким глупым, что девушка с сарказмом ответила:

— Конечно. Обожаю не чувствовать своё тело, — затем серьёзно добавила, — Нет. Никому бы не нравилось подобное состояние.

— Тогда почему сопротивляетесь?

— Я не сопротивляюсь. Наоборот, я осталась здесь, чтобы вы помогли мне встать на ноги.