Последний

— Джеймс, — перебила его Ривер, многозначительно заглянув в его чуть потускневшие от усталости глаза. — Мы ведь выяснили, что опасности нет. Та машина промчалась мимо. За нами никто не следил, и, полагаю, Валиант уже потерял мой след, он не знает, где мы. Чтобы закончить здесь поскорее, лучше будет, если мы разделимся и перестанем спорить. Оплачивать бензин и покупать закуски лучше все-таки вам, потому что только вы в состоянии за это заплатить: если помните, из Лоренса вы меня увезли без гроша.

На лице девушки появилась кривоватая улыбка, и Харриссон невольно отозвался тем же.

И то правда, — подумал он. Ведь в Лоренсе он действительно не дал Ривер никакого времени на сборы, просто заставил сесть в машину фактически под дулом пистолета. При этом она использовала слово «увезли», а не «похитили», за что Джеймс уже был ей признателен. Глядя на Ривер Уиллоу, он ловил себя на мысли, что испытывает двоякое чувство: он понимал, что знаком с ней всего второй день, но за это время с ними уже успело случиться очень многое, и какая-то часть сознания старалась запутать Джеймса, говоря, что он знает эту девушку уже очень давно. И она, показав себя волевой и не по годам умной, при этом была и очень привлекательной внешне с ладной фигурой, аккуратными чертами лица и…

Ну-ка, выбрось это из головы! — внутренне прикрикнул он на себя. — Ты же старше ее почти вдвое! Совсем из ума выжил, старый олух?!

— Ну, хорошо, — вздохнул Харриссон, стараясь отвлечься от охвативших его мыслей. Единственных их плюсом было то, что, покраснев от неловкости, он сумел вернуть себе хоть какой-то мало-мальски естественный цвет лица. — Твоя взяла, оставайся здесь. Но, прошу тебя, если почувствуешь хоть намек на опасность… если возникнет хоть какое-то дурное предчувствие, немедленно направляйся ко мне. Поняла?

Ривер снисходительно улыбнулась.

— Есть, сэр! Так точно, сэр! — кривая, добрая, чуть насмешливая улыбка не покидала ее лица. Джеймс нарочито сурово прищурился, всем своим видом показывая, что дело серьезное, и Ривер стоит перестать паясничать, однако часть ее настроения передалась и ему, и даже боль, донимавшая его все это время, отошла на второй план.

Здравый смысл призывал не медлить и поскорее завершить все дела на заправке, однако отчего-то хотелось продлить настоящий момент и растянуть его как можно дольше. Последние десять лет смысл жизни Джеймса Харриссона сводился к поиску Валианта Декоре ради мести за смерть своих родных. Сейчас ему казалось, что все это время он попросту влачил жалкое существование, превратившись в тень самого себя. Но в эту самую минуту — даже при скверном положении дел и не менее скверном самочувствии — он ощущал себя живее, чем за миновавшее десятилетие.

Джеймс не знал, что именно послужило причиной его оживления, но, так или иначе, это было связано с молодой девушкой, стоящей перед ним сейчас.

Понимая, что пауза слишком затягивается, Харриссон кивнул, соглашаясь с собственными мыслями, которые даже не сумел облечь в более-менее связные фразы внутри себя, и зашагал к магазину.

Ривер же занялась заправкой машины, краем глаза наблюдая за Джеймсом. Он сосредоточенно смотрел на расставленные по полкам небольшого придорожного магазина товары и, похоже, старался за это время набраться сил и хоть немного унять боль в ране, которая нешуточно его беспокоила. Ривер помнила каждую секунду процесса извлечения пули из его груди и, думая об этом, невольно сочувственно морщилась, не представляя, какие муки при этом должен был испытывать ее спутник. Джеймс Харриссон казался ей невероятно стойким и выносливым человеком, которому в жизни пришлось пройти через множество тягот и лишений. А ведь он при этом продолжать ставить себе все более и более высокие требования, не позволяя себе давать слабину. Ривер восхищала эта его черта, хотя вместо того, чтобы сказать об этом прямо, девушка каждый раз просто пыталась попросить Джеймса более бережно относиться к себе. Возможно, позиционировать себя заботливой спутницей ей было проще, чем напрямую говорить о том, как она начала относиться к этому человеку за короткое время их знакомства. Так или иначе, он стал сейчас единственным, кому она могла довериться после всего, что с ними произошло.