Последний аккорд загадки

— У Лёнечки был крупный конфликт с продюсером фильма, также бывшим бандитом и колбасным королем. Слушайте и не перебивайте. Шнепер торопливо заговорил, поминутно оглядываясь, как будто и в его собственной квартире мог находиться еще один киллер или убийца. По его словам, дело выходило следующим образом: «Мир кино всегда обладал какой-то невероятной притягательностью для криминала. Достаточно вспомнить, как американские гангстеры негласно хозяйничали в Голливуде, женились на красавицах-кинозвездах и ломали карьеры неугодным. И Россия вовсе не исключение. К тому же, кинобизнес это шикарная возможность «отмыть бабки». Это тоже уже всем давно известно. Я, конечно, слышал об этом московском «колбасном короле» с обширными связями и неоднозначной репутацией. И слухи о том, что он решил податься в кинобизнес, до меня тоже доходили. И когда он позвал Леню на главную роль в кинокартину «Князь Долгорукий», я сначала был резко против. Но Леня загорелся. Не из-за денег, конечно, нет... Хотя денег давали тоже достаточно. Просто Леня был русским человеком до глубины души и старался как мог нести патриотизм и русскую идею в массы. Тем более, как человеку, пережившему 90-е, и творившемуся в те времена неразбериху, Леониду было важно вернуть людям чувство родины и патриотизма. Он сам часто об этом говорил. Но получилось так, как получилось. Над творческими амбициями господина Салима-Заде тогда не смеялся в Москве, только ленивый. Картина «Князь Долгорукий» задумывалась как проект века, ни больше ни меньше, чем, собственно, тогда Леню и «взял». Сам он изначально позиционировал себя в скромной роли продюсера, этакого интеллигентного мецената. Какой там! Уже на первом съемочном дне, этот наглый феодал вмешивался во все процессы! Можете себе представить, что идиот умудрился перессориться буквально со всеми: начиная от гримерши, заканчивая режиссером. С Леней же конфликт вырос до такого масштаба, что я уже подумывал разорвать нафиг контракт и показать наглому мужику «дулю». Но за неисполнение обязательств штрафы были настолько огромные, что пришлось бы продать все имущество. Причем, не только Ленино, но и мое. Дошло до того, что Ленька даже не участвовал в озвучивании фильма, и его герой в итоге говорит дебильным голосом нанятого актера. Представьте, девочки, сам Стальков и говорит в фильме не своим голосом! Нормально, да?» Шнепер опять воровато оглянулся, достал из кармана пачку сигарет и закурил уже прямо на кухне, поминутно стряхивая пепел в красивое блюдечко от фирмы «Виллерой». Я даже немного вздрогнула, вспомнив цену этого сервиза. Видела в ЦУМе... — Но фильм всё-таки вышел. Нервно куря, продолжал Женя. Салим-Заде показал его гламурной тусовке, на закрытом вечере, а потом у него еще хватило ума повести «этот шедевр» на премию «Ника». Кинодеятели столицы, наверно, до сих пор не опомнились от безумного конного шествия, организованного в честь показа этого «исконно-русского шедевра». Кавалькаду возглавил сам Салим-Заде – в белом мундире, верхом на белоснежной лошади. Это само по себе было достаточно смешно, а тут ещё у его лошадки с перепугу случилось недержание. Поэтому торжественный конный парад двигался по улице под конвоем мусороуборочных машин, которые сметали все говно прямо в сторону зрителей. В результате все, кроме господина Салима-Заде, были в лошадиных экскрементах. Помните анекдот? «Все в говне, а я в белом фраке!» Вот так и было. Премьера фильма, как назло, совпала еще и с началом Специальной военной операции, но Салим-Заде ухитрился извлечь пользу даже из этого: объявил, что «Князь Долгорукий» – патриотическое кино, очень нужное и важное в дни судьбоносных для страны перемен. Зал был полон. Люди пришли не ради фильма, им просто хотелось увидеть Леонида Сталькова. А он туда вообще не хотел идти, и до последней минуты сомневался. За несколько дней до премьеры Леня мне сказал: — Жень, он выгнал режиссёра и сам сел монтировать. Результат ужасный, просто чудовищный. Я чуть не поседел, когда это увидел. Стыдно людям в глаза смотреть. Я как мог тогда старался его успокоить:

— Леня, не все работы бывают удачными, я же тебя сам тогда отговаривал от этого проекта как мог. Но на премьеру надо идти, хотя бы ради твоих зрителей. К тому же, ты прекрасно знаешь, какой мстительный человек этот Салим... Он объявит нам войну!

— Ну, значит, будет война, – хладнокровно ответил Леонид. На премьеру он всё-таки пришёл, хотя лучше бы не приходил. И выкинул то, чего в принципе мог бы ожидать хорошо знающий своего подопечного Евгений. Леонид, в белоснежной рубашке, вышел на сцену, опустился на колени перед зрителями и сказал: «У меня к вам только две просьбы. Во-первых, простите меня, что я принимал участие в этом антирусском, антиправославном, чудовищном кино. Во-вторых, не смотрите этот фильм». Ну и через несколько месяцев, Леонида убили. Продюсер опять закуривает и замолкает. Мы с Юлькой тоже молчим и перевариваем полученную информацию.

— Ну хорошо. Допустим, это заказное убийство от Салима... А при чем тут Шолохов?