Последний аккорд загадки

Для возвращения "блудного сына" был придуман достаточно интересный план. Сталькова, планировалось, подставить под тюремный срок за ранение или убийство певицы Элизы. А потом милостиво отмазать певца от правосудия, тем самым сделав его пожизненным должником тайного общества.

— Так ты что, чудак на букву "М", это все знал, что ли? — взрывается Юлька. — Свою бабу решил подставить?!

— Котик, давай тут без нравоучений обойдемся, ладно? — вяло огрызнулся Шолохов. — Это жизнь! Приходится кем-то и чем-то жертвовать.

— И что же тебя остановило, дорогой мой друг? — Юлька сидит злая как черт, и на нервах опять грызет заусенцы. Нет, ей точно пора руки горьким кремом, как младенцам мазать. Или перчатки носить и зимой, и летом...

— А то и остановило. Она сказала, что беременная. — грустно ответил Виктор.

— Так ты же не поверил?! — удивляюсь я.

— Поверил или нет, это уже мое дело. Но рисковать своим, даже гипотетическим ребенком я не мог. Поэтому по-тихому пришлось весь план отменять.

— Так ладно. Все отменили, а как же получилось так, что в итоге застрелили Сталькова? — Не знаю. — Виктор встал и пошел к холодильнику, а мы с Юлькой сидели и тупо смотрели друг на друга.

— Опять не знаю?! В смысле? — Юлька подскакивает и начинает нервно ходить по гостиной.

— Вот так. Не знаю. — Виктор открывает холодильник и критически рассматривает его содержимое.

— А твоя Элиза? — спрашивает Юлька.:

Виктор достает из холодильника бутылку виски, какую-то закуску и идет обратно за стол. Интересно, мужик последнее время вообще просыхает? — Что с моей Элизой? — Виктор спокойно садится за стол и приказывает мне: "Нарежь, пожалуйста, колбаски". — Твоя Элиза застрелила Сталькова! — Юлька продолжает ходить по кухне-гостиной и, по привычке, грызет заусенцы. Нет, все-таки надо ее к психологу отправить и на яйце-глист заодно проверить…

— Лизка никак не могла застрелить Сталькова... — очень флегматично отвечает Шолохов, разливая виски по бокалам.

— Это еще почему? — тут уже не выдерживаю я.

— А потому что мои и Сталькова пистолеты не были заряжены вообще.

— Чего?! Откуда ты это знаешь?! У Сталькова вообще был газовый пистолет.

— Нет, не газовый. Ему его перед началом операции на боевой подменили.

Витя спокойно отхлебывает виски из бокала и начинает свой рассказ. Когда еще совсем молодой Виктор только собирался поступить в театральный институт, он очень много тусовался с театральной и около-театральной тусовкой. Красивый и очень веселый парень, с добродушной улыбкой космонавта Гагарина и телосложением Шварценеггера, быстро стал настоящим любимцем всей московской тусовки. Для тех кругов явление по-настоящему редкое. Обычно бедных и безродных ребят там не сильно жаловали. Но, как говорил великий советский комик: "В харизме надо родиться". Вот Виктор как раз "родился в харизме" и умел понравиться почти любому человеку. Красавчик быстро заводил полезные знакомства и менял любовниц, как перчатки, пока кто-то не решил познакомить его с самой госпожой Бендицкой. По меркам двадцатилетнего парня звезда была уже глубокой старухой. Куда там, целых сорок пять лет! У него мама, сейчас моложе бы была, останься она тогда в живых, думал тогда юный Витенька. Поэтому он был в огромном шоке, когда наконец увидел Марго в "живую". Если молодость дивы на экране еще как-то можно было списать на грим и правильно выставленный свет, то в жизни становилось совершенно не понятно, почему сорокалетняя Марго выглядела ровесницей двадцатилетнего Виктора. Витя сначала открыл рот от изумления, а потом начал рассыпаться в корявых, но очень искренних комплиментах звезде. Марго хохотала, закидывала голову и гладила молодого красавчика по щеке. Уехали они в тот вечер вместе.

Роман со звездой, к большому сожалению Виктора, продлился совсем недолго. Марго быстро насытилась новой игрушкой и решила сильно не привязываться. Зато пригласила Витю в волшебный мир тайного сообщества "Орфей", поначалу не объясняя парню особо никаких подробностей. По рекомендации Марго, Витю практически без всяких экзаменов берут в театральное. Выдают кредитную карту, которая пополняется каждый месяц на достаточно внушительную для студента сумму. И на этом пока все. Самое интересное, что пацана вообще не трогали пару лет, пока он учился в институте и осваивал сложную профессию режиссера. Но Витя был совсем не дураком и прекрасно понимал, что когда-то все эти деньги и возможности новой жизни, ему придется отрабатывать. Но по молодости и наивности это не слишком волновало его. Он продолжал профессионально заниматься спортом и заодно состоял в небольшой районной криминальной группировке. Поэтому искренне считал, что его, если что, отмажут его пацаны бандюки. Озарение и понимание всей серьезности ситуации, как всегда в таких случаях, пришло внезапно и очень болезненно.