Последний алхимик

Этот вопрос азиат задавал, частенько, ибо он никак не мог уяснить ни сути демократии, ни правового государства. Дом Синанджу прежде имел дело лишь с королями и тиранами, и Чиун никак не мог взять в толк, что существуют другие системы правления.

И поэтому на вопрос Чиуна не было ответа — по крайней мере такого, который удовлетворил бы обе стороны.

— Нет. Я выполняю секретную миссию своего правительства. На императора по своему статусу больше похож президент.

— Значит, он может их обезглавить?

— Нет. Он всего лишь президент.

— Тогда эти судьи, которые пишут законы, никому не подчиняются?

— Некоторые — да, — сказал Смит.

— Ясно, — вздохнул Чиун, а потом Смит узнал от Римо, что после этого разговора Чиун предложил им обоим податься на службу к судьям, которые являются подлинными императорами в этой стране.

Римо возразил, что судьи никакие не императоры. Чиун спросил, кто же в таком случае управляет страной, и Римо объяснил, что он не уверен, что ею вообще кто-нибудь управляет.

Римо пересказывал это со смехом.

— Это совсем не смешно, — сказал Смит. — Мне кажется, Чиуну надо знать, на кого он работает и зачем.

— Я говорил ему, Смитти, но он и слышать ничего не желает. Он никак не хочет согласиться с тем, что развесить головы врагов на стенах крепости для устрашения недругов — это хуже, чем жить тайком, стараясь, чтобы о твоем существовании никто не знал. И честно говоря, иногда я с ним готов согласиться.

— Что ж, будем надеяться, что подготовка, которую вы прошли у Чиуна, не слишком изменила ваши воззрения.

Вот что сказал тогда Смит Римо. Но порой, втайне ото всех, в глухие ночные часы, когда его тоже охватывало отчаяние за судьбу страны, даже он, Харолд В.Смит, задумывался, не прав ли в самом деле старый кореец Чиун.

Он посмотрел на часы. Телефон зазвонил секунда в секунду. Это был Чиун. Как Чиун мог так точно определять время, не имея часов, было для Смита еще одной загадкой.

— О, великий император, — начал Чиун, и Смит терпеливо ждал, пока иссякнет поток восхвалений.

Чиун никогда не начинал разговора без традиционных подобострастных приветствий, что становилось для Смита целой проблемой. Директору уже приходилось объяснять Чиуну, что спецсвязь не для того, чтобы вести пространные беседы. По мере того как они прибегают к этой линии все чаще, у их неразборчивых в средствах врагов появляется больше шансов расшифровать их разговоры. Чиун нехотя согласился ограничиться краткой формой приветствия и теперь научился укладываться в семь минут.

Смит поблагодарил за звонок и попросил позвать к телефону Римо. Говорить с Чиуном о делах не имело смысла, ибо все, что ни делалось, он воспринимал не иначе как подтверждение возрастающей славы Смита.

— Римо пошел своим путем. Его можно только пожалеть.

— С ним все в порядке?

— Нет.

— Что случилось?

— Он отказывается чтить память Мастеров.

— А-а, а я думал, что-то серьезное, — с облегчением вздохнул Смит.

— Это как раз очень серьезно!

— Конечно, конечно. А как другие дела?

— Никаких других дел нет, должен с грустью признать, как это ни печально звучит.

— Да, но как наш проект?

— Проект обречен, — сказал Чиун.

— Дайте, пожалуйста, трубку Римо.

— Его здесь нет. Я один. Я близко к нему не подойду.

— Ну хорошо, а он здесь появится?

— Кто может знать, на какое бесчестье он способен, о мой всемилостивый государь!

— Как я могу с ним связаться?

— Я могу дать вам номер телефона. Как вам известно, я теперь посвящен в ваши телефоны и их тайны.

— Хорошо, какой у него номер?

— Региональный код, который относится не к самому абоненту, а лишь к местности, где он проживает, начинается с прославленной цифры два. За нею следует самая красивая из цифр — и самая загадочная! — ноль. Подумать только! — за нею снова идет та же цифра два, завершая местный код.

— Значит, вы в Вашингтоне, — сказал Смит.

— Ваша проницательность не знает границ, всемилостивый государь! — восхитился Чиун.

И он продолжал диктовать цифру за цифрой, пока у Смита не оказался в руках не только телефон мотеля, но и номер комнаты, в которой остановился Римо.

Он поблагодарил Чиуна и набрал номер. Хотя он терпеть не мог коммутаторы, но кодированный сигнал спецсвязи делал невозможным его подслушивание телефонисткой, поэтому он все же позвонил в мотель и попросил соединить его с Римо. В крайнем случае, если произойдет какой-нибудь сбой, Римо сможет ему перезвонить.

Ответил женский голос.

— А Римо нет? — спросил Смит.

— Кто его спрашивает?

— Его друг. Пожалуйста, позовите его.

— Как вас зовут?

— Моя фамилия Смит. Позовите его к телефону, будьте добры.

— Он сейчас не может подойти.

— Что вы такое говорите? Я его не первый день знаю. Конечно, он может подойти.

— Нет, мистер Смит. Он лежит.

— Что?!

— Он лежит в постели и не может двинуться.

— Это невозможно.

— Я перенесу телефон к нему поближе. Только покороче, пожалуйста, — сказала женщина.

Смит подождал. Он не мог поверить своим ушам.

— Да, — раздалось в трубке.

Это был Римо. Но голос его звучал так, будто он был сильно простужен. Но Римо никогда не простужается! Он даже не знает, что такое усталость.

— Что случилось? — спросил Смит.