Последний атаман Ермака

– Ну и славненько, – кивнул головой Матвей, как бы одобряя самарского воеводу за расторопность в строительстве города. – Может статься, и мои казаки из новых, кто с семьями пристал, оставят семьи в теплых избах. Не везти же нам всех стариков и баб гуртом на терский рубеж. Бог весть, где придется зимовать, в избах ли, а может статься в наскоро вырытых землянках.

Симеон Кольцов согласно моргнул глазами несколько раз, сказал, что в Самарском городе теперь собрано много работного люда и строительного леса, так что за добрую плату можно срубить новый дом довольно быстро где-нибудь на посаде.

– Когда не скупится казак, будет ему в зиму новая изба с печкой, а до той поры можно взять угол у жителей в остроге, переждать сырое осеннее время и самый мороз.

– А что копают эти люди, Симеон, да так далеко от городских стен и башен? – поинтересовался Матвей, когда конники подъехали ближе. Десятка четыре мужиков рыли широкую канаву, насыпая землю в мешки: и высыпая ее потом наверху в широкий вал на внутренней к городу стороне.

– Повелел воевода князь Григорий копать глубокий ров между оврагами. Видишь, атаман, один овраг идет от Волги, другой от реки Самары, а здесь мало-мало саженей триста свободный проезд всаднику, – старательно подбирая слова, пояснял Симеон Кольцов, что князь Григорий решил соединить оба выгодных для обороны оврага глубоким рвом и поставить здесь дальнюю перед городом караульную заставу.

Для караульщиков избу срубили с малыми оконцами в сторону степи, чтобы через мосток над рвом никакой ногай не проскочил под пищальным огнем, а в других местах по следующему лету хочет воевода внутренние стены оврага обтесать заступами так, чтобы и пешему не враз было можно вскарабкаться, – воевода думает и здесь по оврагам частокол да башни ставить для лучшей обороны, да это не скоро будет, много лет надо такую работу делать!

Казаки вслед за стрельцами проехали по мостку бережно, приблизились к частоколу вокруг острога.

– Томилка, – обратился Матвей к есаулу, – оставь нашу худобу под городом, на этом выпасе. Не тащить же нам все мычащее да блеющее стадо к воеводе в кремль. Да сторожей казаков десять при нем, их будем подменять по очереди, чтоб могли обсушиться да пообедать. А там, глядишь, что-нибудь и придумаем с воеводой, где богатство в зиму разместить, чтоб от стужи не передохло. Ну, братцы, поехали в острог.

Миновав просторный выгон перед Самарой, приблизились к раскрытым воротам Городовой башни, коротая расположена на северной стороне крепости. Внутри острога видны были почти полностью отстроенный кремль, просторный дом воеводы, приказная изба, амбары для ратных и съестных припасов, возле одного из амбаров на крепких возах тяжело лежали медные пушки, которые, по замечанию Симеона Кольцова, на днях будут поднимать на раскатную башню, самую ближнюю в сторону степи.

– Да-а, с такой башни далеко можно ядрами палить, – отметил вслух Матвей. – Ногаям крепость одолеть будет непросто, ежели даже наш Кош-Яик с малым частоколом не отважились на копье приступом брать. – А про себя с тревогой подумал: «Ежели только хан Урус зимой с пешей ратью по льду не подступит к городку с большим огневым приметом и не спалит частокола! Но я оставил Богдану все лишние пищали и огневой припас, казаки должны отбиться!»

Узнав стрелецкого голову впереди конного отряда, стража Городовой башни не препятствовала им и с удивлением смотрела на пестро одетую конницу казаков – здесь и теплые бухарские халаты разной расцветки, и ногайские армяки с овчинной подкладкой, и русские суконные кафтаны.

– Откуда, служивые? – полюбопытствовал бородатый стрелец в красном кафтане и с бердышом в правой руке. На заросшем щекастом лице отразилось крайнее смущение, словно хотел да страшился допытаться, а не разбойное ли воинство вот так беспомешно впускает он в город? – И куда собрались таким скопом?

– Паки и паки, приехали в ваш кабак гуляки! – позубоскалил Ортюха Болдырев. – Аль отродясь не видывал степные перекати-поле? Стало быть, намедни старый черт пособирал шары колючие, приодел в кафтаны разномастные да и посадил нá-конь! Нас ни пуля не берет, ни пика не колет – колючка она и есть колючка, что ей сделается! Только в огонь не пихай – загорится с треском, можешь и свою сивую бороду опалить!

Стрелец что-то проворчал в спину отъехавшему с улыбкой Ортюхи и сплюнул под ноги, бросив напарнику у другого края ворот:

– Воровские казаки, знать, на государеву службу явились! Ну, быть теперь в Самаре либо потешным, либо роковым делам! Говорят же, что крот в саду пакостит, а казак средь купеческих лавок промышляет! Этим гулящим на работу всегда рано, а в кабак – самая пора, лишь бы ногой шагнуть со двора!