Последний атаман Ермака

– Ну и как же поступили с сундуком? – заинтересовался Матвей. Он большим глотком допил хмельной мед, чувствуя, как по телу растекается приятная, расслабляющая теплая нега. Взял кусочек мяса и аккуратно положил в рот, неспешно стал жевать. – Неужто и в самом деле король Баторий осмелился прислать сундук золота?

– Как же! Король поступил не как рыцарь, хотя всячески старается своих шляхтичей в том убедить, а как низкий убийца, подстать иезуитскому подлазчику, каких теперь в Польше великое множество. Не смогши достать воеводу князя Ивана отравленным кинжалом, он и прислал подложно сундук! Князь Иван – хвала его разуму! – усомнившись в искренности неведомого ему королевского дворянина, отдал повеление снести сундук подальше от людного места, прислал умельца из псковичей, чтобы вскрыл сундук, но не с той стороны, где висел замок, а с противоположной. И представь себе, атаман Матвей… – князь Андрей с улыбкой приналег грудью на стол, повернул голову к атаману и, нагнетая интерес, неожиданно спросил: – Как ты думаешь, что они там отыскали?

Матвей откинулся к удобной спинке лавки, дернул бровями. На красивом лице, обрамленном темно-русыми волосами аккуратно подстриженной бородки и усами, отразилось некоторое замешательство. Он потрогал на слегка вспотевшем после меда лбу памятный с вагайского сражения шрам над левым глазом и развел руками.

– Трясца его матери, чтоб весело спалось! Не иначе какую-нибудь пакость уготовил польский король! Так, да?

Оба князя дружно рассмеялись, а князь Андрей даже кулаком о столешницу пристукнул.

– Истинно, атаман! Пакость, да еще какую!

Мещеряк с удивлением посмотрел на старшего князя – сидит спокойно, будто и не его судьбы касался этот захватывающий душу рассказ! – от нетерпения сцепил пальцы рук и притиснул их к теплой бархатной скатерти.

– И какую же?

– В сундуке, во все стороны дулами, было закреплено накрепко две дюжины пистолей! А взведенные замки связаны крепкими ремнями с крышкой сундука! И если бы открыли со стороны замка, те пистоли выстрелили бы разом! Каково, а?

– Да-а, хитер и коварен бес, который такое измыслил! – удивлению Матвея не было предела. – Получается так, что где бы князь Петр ни стоял у того сундука, пули пистолей его нашли бы? И не одна, а самое малое – две или три!

– Верно мыслишь, атаман! Но и это еще не вся пакость, как ты выразился только что.

– Еще не вся? – у Матвея над серыми большими глазами задергались густые темные брови. – Неужто сам сатана там угнездился да и выскочил наружу?

– Ну-у, от сатаны можно крестным знамением отбиться, – засмеялся князь Андрей. – Оказалось, что в сундуке был насыпан под пистолями почти пуд превосходного сухого пороха! От пламени пистолей порох взорвался бы, и не только от воеводы, но и от его кафтана даже кусочка обгорелого не осталось бы! Вот каков гостинец девятого января восемьдесят третьего года прислал польский король защитникам Пскова!

Несколько секунд Матвей с немым восхищением смотрел на тихо улыбающегося князя Ивана, потом привстал с лавки и головой поклонился ему, сказал с неподдельным удовлетворением:

– Господь, не иначе, остерег тебя, князь Иван Петрович! Для того, чтобы ты до конца испил чашу славы защитника Пскова! – И неожиданно добавил, несколько раз удивленно метнув головой. – Куда там сибирский хан Кучум! У хана была ратная хитрость, как и у нас на Саусканском мысу, он заманил казаков на реку Вагай, не дав нам беспомешно возвратиться в Кашлык. А тут прославленный король – полководец – и такая бессовестная подлость! Расскажу своим казакам. То-то им в диво будет, что король, который считает себя христианином, оказался способен на такой поступок! Воистину, как любил повторять атаман Ермак, господь милостив, да бес проказлив!

Князь Андрей построжал лицом, внимательно посмотрел в глаза Матвея Мещеряка и неожиданно задал вопрос, ради которого, похоже, его и пригласили к этому столу:

– Скажи, атаман, случись нужда нам с князем Иваном Петровичем в твоей помощи от лиходеев каких, сможешь ты со своими казаками оказать нам посильную поддержку?

Матвей Мещеряк от такой прямоты весь внутренне подобрался, согнал с лица беззаботную улыбку, строго посмотрел на хозяина подворья – приятное круглое лицо князя Андрея напряглось в ожидании ответа, серые глаза сузились, пальцы вцепились в каштановую бороду, замерли, словно в случае неутешительного ответа он готов был выдрать у себя клок волос. Понимая, что долгое молчание князья могут истолковать как боязнь за свою голову, Матвей негромко, но твердо ответил, не отводя глаз под пристальным взором князя Ивана:

– Я уверен, что если бы князь Иван Петрович с таким же вопросом обратился к Ермаку Тимофеевичу, тот без долгого раздумья отдал бы себя и свою саблю в волю князя Ивана Петровича! Мы свято чтим память атамана Ермака, кому он готов был служить, тому и мы при лихом времени готовы служить. Тем паче, ежели недруги ваши повинны в голодной смерти наших братьев-казаков в Сибири!

Оба князя с видимым облегчением переглянулись, старший из них дал наказ атаману: