Последний барьер

Рассиживаться на месте и раздумывать, когда меня окружали враги, мне не позволил инстинкт самосохранения. Даже не потеряй я оружие, воевать с узловиками на такой короткой дистанции было бессмысленно. На мою поимку были брошены два отделения бойцов, одно из которых обходило возвышающийся в центре крыши реакторный люк справа, а другое — слева. Эта огромная железная нашлёпка с установленными на ней зенитками и радаром возвышалась над площадкой метров на шесть. Что, как вы помните, для бывшего Алмазного, а ныне просто Мангуста не считалось непреодолимой преградой.

Вскочив на ноги, я в несколько прыжков достиг её отвесного бока, после чего взбежал на него так высоко, на сколько хватило разгона. Шипы на ботинках не позволили мне поскользнуться на мокром металле. Ухватившись за край люка, я подтянулся, запрыгнул на него и, спрятавшись за радаром, стал недосягаем и для преследователей, и для их пуль.

Хорошее начало. Теперь, главное, не сбавлять темп, не позволить зажать себя в угол, не вступить в схватку, и тогда удача наверняка мне улыбнётся. А уж выход из Цитадели я как-нибудь интуитивно отыщу. Всё-таки она не лабиринт Минотавра, пусть даже её внутренний план мне незнаком.

Узловики подняли галдёж — такой мой финт они не предусмотрели. Забыв о них, я перебежал на противоположную сторону нашлёпки и соскочил с неё обратно на площадку. Искать альтернативные пути к отступлению — технические люки, пожарные лестницы, вентиляционные колодцы и тому подобное — было некогда. Пришлось выбирать из тех вариантов, что находились в пределах моей видимости. Таковых было всего два. Через эти же самые выходы проникли на крышу группы захвата. Какой из них безопаснее, я понятия не имел, поэтому без колебаний бросился к ближайшему.

Его перекрывала примитивная железная дверь на петлях. Замок на ней был не закрыт, поскольку между дверью и косяком виднелась щель. Подскочив к ней, я рванул её на себя и… столкнулся нос к носу с рослым узловиком! Он в этот момент тоже тянулся к дверной ручке, собираясь, наоборот, выйти на крышу. На голове у него был шлем, в правой руке он держал «карташ» и, судя по всему, намеревался присоединиться к поднятым по тревоге товарищам.

Представший передо мной рыцарь был вооружён. Я — нет. Но я был готов к подобной встрече, а вот он явно не ожидал нарваться в этих дверях на виновника воцарившегося в Цитадели переполоха. За те мгновения, что он соображал, кто перед ним, я успел наподдать ему ногой в грудь и опрокинуть с лестницы, на верхних ступенях которой он стоял.

Лестница была неширокой и едва давала возможность разойтись двум рыцарям в полном боевом облачении. Тёмный коридорчик, в котором она находилась, опускался под углом сорок пять градусов, но какова его длина, я поначалу не рассмотрел. Понял лишь, что он довольно протяжённый. И что мой противник насчитает своими боками не один десяток ступенек.

Однако во втором своём прогнозе я ошибся. Отброшенный мною узловик не пролетел и пяти шагов, как врезался спиной в какую-то преграду. Она и спасла его от дальнейшего падения.

Что это была за преграда, выяснилось очень быстро. Присмотревшись, я с ужасом обнаружил, что по лестнице поднимается не один враг, а целая группа таковых, спешащая, видимо, на подмогу двум другим. Прошмыгнуть мимо неё в такой тесноте не представлялось возможным. Отступать, чтобы попытаться удрать через другую дверь, тоже было поздно. Объегоренные мной ловцы дружно бросились на этот край крыши и не дадут мне добежать до второго выхода. Оставалось одно: ещё больше усугубить суматоху в коридорчике. И в буквальном смысле прорваться через него по головам ошарашенных рыцарей.

По части усугубления суматох я был почти такой же специалист, как и по верхолазанию. Не мешкая, я оттолкнулся от верхней ступеньки и бросился головой вперёд так, будто нырял с крутого берега в воду. Перелетев через отброшенного рыцаря, я приземлился грудью прямо на шлемы идущих за ним собратьев. Едва успев поймать своего товарища, ко второму рухнувшему на них телу они оказались не готовы. Тем паче что я вовсе не стремился быть пойманным. И как только почувствовал под собой неустойчивые опоры в виде вражьих голов, тут же начал что было сил отталкиваться от них всеми конечностями, будто ползущая по булыжникам ящерица. Чему в немалой степени способствовал лестничный уклон, под который я двигался.

А вот узловикам он, наоборот, не способствовал, а только вредил. Пытаясь изловить толкающегося и брыкающегося человека, все они в итоге под моим весом повалились назад — один за другим, словно костяшки домино. Я же вдобавок нещадно молотил их по головам руками и ногами, пока в конце концов не превратил строй противника в кучу малу.