Последний барьер

Я имел кое-какой опыт дружбы с драконом, который в итоге даже отдал за меня свою жизнь. Но тот монстр являлся моим бывшим вертолётом, в чьей электронной памяти остались обо мне — его пилоте — обрывки информации. Заигрывать с этими винтокрылыми биомехами мне и в голову не пришло. Я поднырнул под брюхо пузатому грузовозу «Пегасу», увернулся от нацеленной на меня тупой морды десантного «Громовержца», перемахнул с разбегу через хвост грозной штурмовой «Пустельги», прошмыгнул в просвет между топчущимися бок о бок шустрыми полицейскими «Нетопырями»… И лишь когда нарвался на взлетающую с земли стаю авиаботов-гарпий и, пригнувшись, проскочил под ними, едва не задев макушкой их когти, вдруг понял, что вокруг происходит что-то неестественное. Или, правильнее сказать, вообще ничего не происходит, а идёт своим чередом так, словно меня здесь нет.

Моё появление было обязано разворошить этот биомеханический муравейник и вызвать в нём нешуточный переполох. Однако грохот и рёв позади меня почему-то не усилились. Не были также слышны ни стрельба, ни топот бросившихся за мной вдогонку стальных гигантов, хотя они никак не могли не заметить мелкого двуногого наглеца. Выбежав из их гущи, я сбавил темп и обернулся, дабы выяснить, чем вызвана столь замедленная реакция драконов на их самого заклятого врага в Зоне — человека…

Драконы как ни в чём не бывало продолжали играть в свои игры, поскольку все до единого проигнорировали меня без малейшего на то повода. Я пробежал ещё сотню шагов и, достигнув края утоптанной базарной площадки, остановился. И, осознавая, чем рискую, тем не менее остался стоять на виду у резвящихся механоидов — двух десятков драконов и невесть скольких гарпий.

И хоть бы одну из бестий это разъярило! Лишь два подлетевших в этот момент с запада авиабота дали понять, что они меня всё-таки видят. Новички описали надо мной круг, после чего также охладели к моей персоне и присоединились к собратьям. При их появлении я насторожился. Но ради чистоты эксперимента воздержался от того, чтобы задать дёру, и не сдвинулся с места.

Когда же гарпии прекратили меня нервировать и улетели прочь, я по-прежнему стоял неподвижно и взирал на драконий базар, скрестив в задумчивости руки на груди.

Да, тут было над чем поразмыслить. Пришлось скрепя сердце признать правоту Умника, ведь как ещё иначе объяснить случившееся? Установив неразрывную связь с «Кладезем», я действительно стал частью гиперпространства. Именно поэтому его биомеханические порождения сменили по отношению ко мне гнев на милость. Надо полагать, это касалось не только драконов и гарпий, но и прочих многочисленных представителей техноса.

— Ну что, я тебя убедил или желаешь повторить демонстрацию? — осведомился тактично отмалчивавшийся до этого Талерман. — Если желаешь, прошу, не отказывай себе в таком удовольствии. Повторение есть мать учения, а учиться жить по-новому спустя рукава совершенно не в твоих интересах.

— Может, хватит уже уроков и наставлений? — предложил я. — Я всё прекрасно усвоил: ты теперь мой босс, а я — твоя марионетка. Куда прикажешь, туда и побегу… или полечу… или телепортируюсь… Или как там у вас называются по-научному прыжки сквозь пространство?

— Урок закончится тогда, когда ты усвоишь главный принцип, какой я пытаюсь до тебя донести, — отрезал Давид Эдуардович. — Он не слишком сложен и фактически лежит на поверхности. Но сейчас в твоей голове царит форменный бардак. И пока ты не обуздаешь эмоции и не начнёшь мыслить рационально, я буду продолжать наставлять тебя на путь истины столько, сколько потребуется.

— Ну так упрости себе задачу, — предложил я, — и просто разжуй мне свою великую истину по буквам. Перед кем выпендриваешься? Мы же с тобой не члены Ордена Священного Узла, чтобы играть друг с другом в рыцарские игры типа мудрого мастера и тупого ученика!

— Священный Узел, говоришь? — вновь оживился «мастер», и это его оживление мне здорово не понравилось. — А что, весьма неплохая идея! Если даже она не вызовет у тебя просветление сознания, тогда прямо не знаю… Тебе доводилось когда-нибудь бывать внутри Цитадели Ордена?…

Глава 12

Над Казантипом, по обыкновению, лил дождь, свирепствовал ветер, полыхали вспышки молний, а по штормовым водам Арабатского залива разгуливали, извиваясь, сразу полдюжины торнадо. Привычная, в общем-то, картина. Чего нельзя сказать о ракурсе, с какого я на неё сегодня взирал. Даже в кошмарных снах, являющихся в Зоне всего лишь продолжением не менее кошмарной реальности, мне не мерещилось ничего подобного. Ну а наяву я подавно не поверил бы тому шутнику, кто напророчествовал бы мне, что однажды я буду глядеть на Керченский остров с крыши Цитадели, не являясь при этом пленником Ордена.