Последний барьер

Пожарский начал выдыхаться примерно на середине пути, когда мы достигли обрушенного фрагмента моста. Обливающемуся потом Семёну становилось всё труднее перебирать ногами. И всё больше времени требовалось ему на то, чтобы подготовиться к энергетическому импульсу. Его помощники также заметно подустали. Глядя на них, мы с Динарой ощущали себя натуральными бездельниками, поскольку проверять впередилежащий путь было совсем нетрудно. Несмотря на усталость, Мерлин делал свою работу на совесть и не допустил пока ни одной ошибки.

Я собрался было поменяться местами с запыхавшимся и начавшим поскальзываться Тиберием, которого самого вскоре пришлось бы поддерживать, дабы он не плюхнулся в воду, но тут ход нашей переправы был нарушен. Сказать, что это случилось внезапно, будет неправильно, ведь в Зоне подобные явления в принципе нельзя считать неожиданными. И всё же, когда они обрушиваются на вас в самый неподходящий момент, это всегда чертовски обидно…

…Если, конечно, при этом у вас остаётся время на то, чтобы обидеться.

У нас его не было ни секунды. Мерлин как раз готовился соорудить очередной «понтон», как по правую руку от нас, вздыбив фонтан, вырвалось из воды и плюхнулось на лёд нечто напоминающее гигантскую сколопендру: продолговатую — длиной около пяти метров, — приплюснутую и истыканную с боков десятками мелких, подвижных отростков.

Плоский и явно не слишком тяжёлый гидромех не утонул, а остался лежать на закачавшихся льдинах, повторяя своим гибким телом колебания прокатывающихся под ним волн. Если учесть, что тварь была повернута к нам мордой, то вместо жвал у неё вращалась дисковая, метрового диаметра фреза. А на другом конце свистела, поднимая брызги, мини-турбина. С помощью её гидромех и перемещался под водой, а также мог при необходимости выпрыгивать на поверхность. Лапки у него были тоненькие, но их количество позволяло ему сохранять устойчивость даже на плавающих ледяных обломках. Скорость его перемещения по суше — или, точнее, по зыбкой поверхности, на какой мы сейчас балансировали, — была впечатляющей. Что он нам и продемонстрировал, когда рванул в нашу сторону, продолжая свистеть турбиной, визжать фрезой и царапать конечностями лёд.

На какого именно гидромеха мы наткнулись, я понятия не имел. Но учитывая близость к нам грузового порта, возможно, в своей прошлой жизни эта тварь была ремонтным ботом, обслуживающим суда в доках. Её появление и атака произошли настолько быстро, что, когда я и Арабеска открыли по монстру огонь, он находился от нас всего в двадцати шагах. А когда он сократил это расстояние ещё вполовину, мы успели убедиться, что картечь и пули не наносят ему урона. Они отскакивали рикошетом от панциря многоножки, чему способствовала её плоская форма и отсутствие в её броне каких-либо уязвимых мест.

Мерлин сумел бы разобраться с новой угрозой за считаные секунды. Но, во-первых, за столь короткий срок он попросту не успел бы переквалифицироваться из метаморфа в мнемотехника. А во-вторых, даже удайся ему это, оставленный без энергетической подпитки айсберг под нами тут же раскололся бы на части. Семён и сам всё это прекрасно понимал и не стал суетиться, решив, что мы с Динарой устраним помеху самостоятельно.

Вот только зря он понадеялся на наши силы. Пули сколопендру не брали, а боевых имплантов ни у меня, ни у питерки не имелось. Длинная очередь, выпущенная стреляющим из автомата одной рукой Жориком, тоже нанесла монстру не больше ущерба, чем самому Дюймовому навредила бы брошенная ему в лицо пригоршня гороха. А раззадоренная сколопендра тем временем спешила к нам, перебирая лапками и выгибаясь, будто волочимая по кочкам, раскатанная танковая гусеница. Её фреза с визгом срезала торосы, на какие то и дело натыкался гидромех, что избавляло его от петляния из стороны в сторону.

Вот ведь паскудство! И надо же было такому приключиться прямо посреди переправы, ни раньше, ни позже! Проблема, на суше показавшаяся бы нам пустяковой, здесь, на шатких льдинах, превратилась в весьма нетривиальную головоломку. Которая, впрочем, грозила обернуться для нас не сломанными, а отрезанными головами и утоплением в ледяной воде.

За те мгновения, что сколопендра сокращала оставшееся до нас расстояние, мне на ум пришла лишь одна-единственная мысль. Никто, кроме меня, не обладал здесь достаточной сноровкой для того, чтобы бегать по льдинам; в смысле, по обычным льдинам, не по тем, что склеивал Мерлин. А, значит, кому ещё, как не вашему покорному слуге, воевать с этим гидромехом? Всё, что мне необходимо, это отвлечь его на себя. А затем увести подальше от товарищей, дабы он не помешал им добраться до противоположного берега.