Последний барьер

Хамбер с Эдамсом спешат, но едва ли они возьмутся за Кандерстега сию же минуту. Они ведь не могли знать, что я сбегу с поля боя еще до обеда или вообще сегодня. Нет, прежде, чем действовать, они подождут, пока остынет мой след. С другой стороны, чтобы позвонить Бекетту, надо проехать до Поссета три километра, а это уже рискованно. Вдруг я их пропущу? Пока буду связываться с Бекеттом в его клубе, Кандерстега вполне успеют погрузить в фургон и увезти из конюшни. Правда, Мики — Метеорита увезли и привезли днем; возможно, Хамбер в темное время вообще лошадей не возит. Но мало что взбредет ему в голову! В нерешительности я погрыз свою ручку и в конце концов решил: звонить не буду. К отчету я добавил постскриптум:

«Пожалуйста, пришлите кого-то мне в помощь, потому что, если наблюдение затянется на несколько дней, я могу заснуть и пропустить фургон. Я нахожусь в трех километрах от Поссета, около дороги на Хексхем, у вершины долины, в которой лежит конюшня Хамбера».

Время, дата, подпись. Адрес на конверте: полковнику Бекетту.

Я сел на мотоцикл и помчался в Поссет, где бросил письмо в ящик на дверях почты. Шесть километров. По счастью, мне не попалось ни одной машины, и через шесть минут я уже вернулся назад. Кажется, в конюшне все спокойно. Я свез мотоцикл с дороги, замаскировал его и принялся внимательно смотреть в бинокль.

Начинало темнеть, и почти во всех денниках горел свет, через открытые двери он лился во двор конюшни. На переднем плане смутно маячил огромный дом Хамбера, он скрывал от меня кирпичное здание конторы и всю ближнюю часть двора, но сбоку я видел закрытые двери гаража для фургона, а прямо перед собой — ряды дальних денников, в четвертом слева жил Кандерстег.

Вот он, гнедой с переливами, ходит внутри, а Берт подкладывает ему свежую солому на ночь. Там горит свет, и все хорошо видно. Я с облегчением вздохнул, сел. Предстоит долгая вахта.

В воздухе, как всегда на холмистой местности, чувствовалось движение. Это был не ветер, даже и не ветерок, скорее какое-то холодное течение, обтекающее все, что попадалось на пути. Чтобы не дуло в спину, я построил себе гнездышко из мотоцикла, обложив его кустарником со стороны дороги и пустоши. Потом сел на чемодан, завернулся в коврик. Ну вот, так теплее. Даже уютно.

Я немножко подкрепился пирогом, чуть позже съел плитку шоколада.

Время шло. В конюшне Хамбера все затихло. Иногда сзади меня по дороге проезжали машины но ни одна не остановилась. Я посмотрел на часы — девять. Полковник Бекетт сейчас ужинает в клубе, можно спокойно съездить и позвонить ему. Я пожал плечами. Все равно он получит мое письмо завтра утром.

Темнота сгущалась. Проходили часы. Вышла луна и осветила все вокруг. Я смотрел на первозданную красоту природы, и в голову приходили довольно неоригинальные мысли, например, как хороша земля и как отвратительны обезьяноподобные существа, населяющие ее... Жадные, злые, властолюбивые — старые знакомые гомо сапиенс. А что такое сапиенс? Мудрый, разумный, здравомыслящий. Не смешно ли? Красавица планета, а жизнь дала неразумным, бессердечным созданиям. Ведь если производить таких, как Эдамс и Хамбер... съедят они тебя, земля-матушка.

Наконец наступило утро. В четверть седьмого в комнате конюхов зажегся свет, и конюшня проснулась. Через полчаса шесть лошадей — первая группа — вереницей прогарцевали из ворот конюшни и поскакали по дороге, ведущей к Поссету. Правильно, сегодня четверг, на пустоши тренировки нет. Вся работа на дороге.

Едва они скрылись из виду, в конюшню на своем солидном «форде» въехал Джуд Уилсон и поставил его рядом с гаражом для фургона. С другого конца двора, к нему подошел Касс, и несколько минут они о чем-то говорили. Потом в бинокль я увидел: Джуд Уилсон подходит к гаражу и начинает открывать двойные двери. Касс же прямиком направился к четвертому деннику от конца, деннику Кандерстега.

Они собирались в путь.

Да как быстро, словно по тревоге. Джуд Уилсон поставил фургон в центре двора и спустил на землю деревянный трап. Касс тут же завел по нему лошадь в машину, а через полминуты уже помогал Джуду Уилсону забросить трап обратно и закрепить его. На мгновение наступила пауза — они смотрели в сторону дома Хамбера, и он не заставил себя ждать, вышел и захромал в сторону фургона. Я видел его со спины.

Хамбер и Джуд Уилсон сели в кабину. Фургон тронулся и выехал за ворота. Вся погрузка от начала до конца не заняла и пяти минут.

Я тем временем прикрыл ковриком чемодан, расшвырял нарванный кустарник, освободил мотоцикл. Нацепил на шею бинокль, сунул его под куртку и застегнул молнию. Надел шлем, очки-консервы и перчатки.

В общем-то я был уверен, что Кандерстега повезут на север или на запад, и сейчас с облегчением увидел — не ошибся. Фургон круто повернул на запад и затрясся наверх, к дальнему от меня выезду из долины. По дороге, которая пересекалась с моей.