Последний барьер. Путешествие Суфия

Я не помню, как мы вышли из магазина и как шли по улице, подыскивая место, где мы могли бы выпить кофе. Я испытывал страх, причину которого в тот момент не мог понять: как будто я вступал в мир, совершенно незнакомый АЛЯ меня. И хотя одна часть меня хотела, чтобы я оказался где-то в другом месте, а моя другая половина удерживала меня в ситуации, которая со временем должна была изменить течение моей жизни.

После того как мы уселись и заказали кофе, он представился, сказав, что его зовут Хамид, что он родился в Турции и что живет в Англии уже около двух с половиной лет. Он ходил вокруг предмета, столь занимавшего меня, но не давал никакой информации о Дервишах в Турции. Он рассказал мне, что Ататюрк, первый президент, запретил Дервишей, поскольку их влияние даже в политике стало слишком сильным. Хамид также заявил, что в Турции еще остались люди, знающие об их путях. На самом деле разговор, хотя и очень непринужденный, стал больше походить на допрос, чем на что-то другое. Я чувствовал себя так, будто меня тщательно изучали. Я все больше выходил из себя.

— Но мне очень любопытно, как получилось, что вы так интересуетесь этими вещами, — сказал он наконец, когда мы собрались уходить из кафе. — Возможно, вы не откажетесь прийти ко мне домой на обед завтра вечером, и мы сможем еще поговорить. Вы привередливы в еде?

Довольно сбивчиво я объяснил ему, что вот уже несколько лет являюсь вегетарианцем, но не хотел бы причинять ему беспокойство.

— Прекрасно, — заявил он. — На самом деле есть еще одно совпадение. Недавно я написал книгу о вегетарианских блюдах Ближнего Востока, и я приготовлю для вас нечто особенное. Приходите ко мне завтра вечером к половине восьмого.

Сказав это, он повернулся и исчез в толпе. Какое-то мгновение я стоял, глядя ему вслед, а затем вернулся к себе домой, где я жил один, поскольку мы с женой недавно расстались. Не думаю, что я спал в ту ночь хотя бы несколько часов. Мой разум в смятении пытался осмыслить все, что произошло в тот день.

В течение следующего года я старался проводить с Хамидом как можно больше времени. Мы часами сидели в его магазине, и понемногу и незаметно он вводил меня на

Путь Суфиев, тех, кто следует мистическим путем Ислама. Я стал его учеником и жадно впитывал столько информации, сколько мог. Но по каким-то мне непонятным причинам он отказывался говорить со мной о том вопросе, который интересовал меня больше всего, а именно о целительстве. Когда я задавал ему об этом вопросы, он только говорил, что он совершенно уверен в том, что я обладаю достаточной чувствительностью и буду знать, что делать в нужный момент. По его мнению, тогда этого было достаточно.

— Иди прямой дорогой, — говорил он. — Не отклоняйся. И всегда спрашивай себя о том, почему ты занимаешься этим. Это — опасная игра, и необходимо, чтобы ты обладал прочной основой настоящих знаний; в противном случае ты можешь заблудиться.

Раз в неделю я приходил к нему на обед. Если он все еще готовил, когда я приходил, то он всегда настаивал на том, чтобы я молча сидел, пока он не закончит. Он всегда работал с такой сосредоточенностью и раскладывал пищу так красиво, как будто эта еда была самой важной из того, что он когда-либо готовил. Однажды он спросил меня: «Почему ты вегетарианец?» Я пустился в длинные объяснения о пользе вегетарианства и его связи с духовной жизнью, пока он не прервал меня.

— Хорошо, — сказал он. — Но я не вегетарианец. Знаешь почему?

Я покачал головой.

Он улыбнулся: — Я не вегетарианец, потому что знаю, что Господь безупречен, и, таким образом, все во вселенной имеет свое место. Я не критикую тебя, — добавил он. — Но, продвигаясь все дальше по пути, ты должен быть в состоянии изменить все, что попадается на твоем пути. Когда-нибудь мы еще поговорим об этом.

Год прошел быстро. Наши отношения окрепли. Хамид посещал все разнообразные лекции, которые я читал в то время. В основном я рассказывал о целительстве и о том, что называют «тонким телом» человека, которое могут увидеть или ощутить те, кто достаточно развил свою чувствительность.

В то время мир пробуждался для возможности нового образа жизни, и такие лекции собирали большие толпы народа, а особенно молодежи. Кроме лекций и воскресных тренингов, я занимался с группой, изучавшей различные виды медитаций Запада и Востока, которые можно использовать в психотерапии, и эта группа стала очень большой. Хамид приходил на встречи, и всегда одинаково. Он приходил перед самым началом и уходил перед самым концом, так чтобы никто не мог его заметить. Он попросил не афишировать наши отношения в течение некоторого времени. На следующий день он обсуждал все события предыдущего дня в подробностях. И хотя он сказал, что ничего не знает о це-лительстве, с каждым днем из его замечаний становилось все более очевидно, что он знает гораздо больше, чем говорит.