Последний барьер. Путешествие Суфия

Затем произошло событие, которое изменило характер наших отношений. Однажды я получил письмо от одного школьного знакомого, который спрашивал, не могу ли я помочь его близкому другу. Этот человек и его жена пережили массу сложностей за несколько лет. Жену на некоторое время положили в больницу и, в конце концов, она оставила его. После этого он начал страдать ужасными приступами депрессии, граничившими с самоубийством, запирался в своей комнате на несколько дней подряд. Ни врачи, ни другие целители, у которых он консультировался, не могли ему помочь.

Я никогда не сталкивался с подобным случаем. Обедая с Хамидом в тот вечер, я рассказал ему об этом и показал письмо. К моему удивлению, он очень заинтересовался и сказал, что хотел бы встретиться с этим больным.

— Могу я пойти с тобой? — спросил он.

— Конечно, — ответил я. — Но я совершенно не представляю, что мне делать.

— Если хочешь, я помогу, — заявил он, наливая кофе.

— Ты что? — переспросил я, пораженный.

Он повернулся ко мне, улыбаясь: — Я сказал, что помогу тебе, если хочешь. Я кое-что знаю о подобных вещах, но до сих пор не было подходящего момента, чтобы поговорить с тобой об этом.

— И почему же ты до сих пор не сказал мне, что знаешь о целительстве ? — спросил я ошеломленно.

— Ты сам прекрасно справлялся все это время. В этом не было необходимости, а кроме того, мне было интересно узнать, как работает твой разум. Теперь, если ты хочешь, мы встретимся здесь послезавтра в одиннадцать утра. Я закрою магазин на весь день, и, возможно, ты тоже сможешь сделать себе выходной. А сегодня ты должен позвонить этому человеку, сказать ему, что мы приедем, а он должен купить свежее белое яйцо.

— Хамид, я действительно не понимаю. Чего ты от него хочешь?

— Он должен купить хорошее белое яйцо и должен держать его при себе в течение двадцати четырех часов перед нашей встречей. Он должен держать его в руках как можно больше, а на ночь положить его на маленький столик около своей кровати, как можно ближе к голове, но так, чтобы не раздавить его. Это понятно? Не волнуйся, мы не причиним ему вреда! А теперь иди и звони ему. Если хочешь, можешь позвонить прямо отсюда.

Я переживал, как ответит мне человек на другом конце провода, но к моему удивлению, он никак не отреагировал на мои инструкции. Он сказал, что купит яйцо завтра, и будет ждать встречи с нами. Он также упомянул, что в настоящий момент он чувствует себя лучше, чего не случалось в течение длительного времени.

Двумя днями позже, приехав к Хамиду, я застал его одетым в свой самый лучший костюм, его волосы еще были мокрыми после душа. В руках он держал пустой бумажный пакет, который он вручил мне с просьбой сохранить для него.

— Для чего он? — спросил я.

— Он для яйца, — ответил он. — Мы заберем его с собой, когда будем уходить.

— Ты скажешь мне, что ты будешь делать с ним? — спросил я.

— Подожди и увидишь, — сказал он, садясь в машину. В молчании мы ехали через Гайд Парк по направлению к Хэмпстеду, где жил этот мужчина. Когда мы ехали через центр Лондона за Кенсингтон Гарден, мысль об этом человеке, сидящем с яйцом в руках и ждущим нас, показалась мне настолько невозможной, что я начал хихикать.

«Что здесь смешного? — спросил Хамид. — Ты не хочешь, чтобы ему стало лучше?»

«Конечно, хочу», — ответил я.

«Тогда, ради Бога, оставайся серьезным. Это очень сложное дело».

Остаток дороги мы проехали молча. Целью нашего путешествия оказался маленький красивый домик в Рэд-женси, стоящий на живописной террасе не вершине Хэмпстедского холма. Хамид находился в странном состоянии — я никогда не видел его таким. Его глаза были наполовину закрыты, а губы шевелились, как будто он разговаривал сам с собой или, возможно, молился.

Как только я остановил машину, он открыл дверь и вышел. Когда я запер машину и поспешил за ним, он уже вошел в дом. Нас приветствовал худощавый мужчина, который представился как Малкольм. Со множеством нервных жестов он проводил нас в гостиную и предложил чай. Хамид согласился. Как только он вышел, Хамид повернулся ко мне и спросил: — Ну, где оно?

Я невольно оглянулся: — Что, Хамид?

Мне показалось, что он неожиданно рассердился:

— Ты обладаешь чувствительностью. Ты должен знать. Что-то в этом доме не так. Иди и найди это.

— Но, Хамид, — возразил я, — я не могу просто так без разрешения ходить по дому и искать.

— Делай, как я сказал. Поднимись наверх и выясни, что здесь не так.