Последний бастион – 2. Бремя белых (СИ)

Не зная — заметил ли кто меня, и прежде всего — тот моджахед, что отошел по нужде — я нащупал трофейный Калаш, повесил его на шею. Затем потащил в сторону труп моджахеда…

Второго я снял ножом — вернувшись на место, оправившийся боевик не обнаружил своего напарника и вместо того, чтобы выстрелом подать сигнал тревоги, почему-то оглянулся — и получил нож в горло. Хрюкнул, опустился на землю…

Я достал нож, ударил еще пару раз — для верности. Все — с дозором покончено. И медлить дальше нельзя — настало время основной группы. Нож я обтер, спрятал в ножны, положил рядом автомат. Достал две гранаты, в каждую руку по одной, примерно прикинул расстояние…

Метать гранаты меня научил отец. Это только так кажется, что гранату бросить проще простого — выдернул чеку и бросай. На самом деле это целое искусство…

Запал гранаты горит четыре секунды, после того, как ты опустил рычаг и раздался щелчок запала — у тебя четыре секунды, чтобы бросить. Если бросишь сразу — она упадет на землю и взорвется. Скорее всего даже не сразу, а через две, может даже три секунды. За это время опытный противник успеет залечь, а сам взрыв лежащей на земле гранаты может никому не причинить вреда.

Можно отсчитать пару секунд и бросить — профессионалы вырабатывают свое собственное внутреннее чутье времени для этого. Тогда граната взорвется сразу, как упадет на землю. Но и это ненамного более эффективно. Гораздо эффективнее — но и опаснее, когда ты считаешь до трех секунд и сильно бросаешь — тогда граната взрывается в воздухе, словно выпрыгивающая осколочная мина. В этом случае, эффективность и надежность поражения противника повышается в несколько раз. В морской пехоте я знал парня, раньше игравшего подающим в бейсбольной команде Высшей лиги, у которого было потрясающее чутье гранаты, словно баллистический вычислитель в голове. На операцию он брал с собой по двадцать — тридцать гранат и мог бросить три гранаты — одной рукой, одну за другой! — так, что все три разрывались в воздухе одна за другой и накрывали противника подобно очереди из автоматического гранатомета Mark 19. Он мог бросить гранату так, чтобы она разорвалась точно над вражеским окопом или укрытием. Короче — уникум. Многие учились у него, доходили до определенного уровня — но превзойти учителя так никто и не мог…

Сегодня у меня задача была проще — бросить две гранаты двумя руками с трехсекундной задержкой. И все.

Зажав в обеих руках по гранате — уже без чеки — сосредоточился, мысленно прокручивая в голове траекторию полета смертоносных шариков из взрывчатки, заключенной в рубчатую стальную оболочку. Раз за разом — вот граната отрывается от руки, вот летит по параболе, вот начинает снижаться, вот догорает замедлитель, вот на месте гранаты появляется яркий комок плазмы, вот он растет с каждой миллисекундой, вот летят осколки, подгоняемые чудовищным давлением ударной волны. Открыл глаза, начал отсчет, примеряясь к ритму — "раз-два-три", "раз-два-три", "раз-два-три" — замахнулся обеими руками не переставая считать, не думая ни о чем кроме раз и навсегда засевшего в голове ритма. "Раз-два-три", "раз-два-три"…

На счет "раз" я слегка отпустил ладони, буквально кожей ощутил щелчок запалов, на счет "два" начал замахиваться. "Три" — обе руки мощно идут вперед, отправляя притаившуюся смерть в недолгий полет. Четыре — я падаю плашмя на землю, ловя руками автомат…

Громыхнуло — сдвоенный взрыв вдребезги разнес бархатное спокойствие ночи, визг осколков — и жуткий, выворачивающий душу рев…

Как только громыхнуло — эффект неожиданности надо использовать на все сто — я вскочил на ноги и нажал на спуск автомата, поливая огнем то место, где на ночь залегли моджахеды. Тридцать пуль одной очередью, наугад, в расчете на то, что шквалом огня зацеплю хоть кого-нибудь. А нет — ну и черт с ним…

Когда громыхнуло — сдвоенным раскатом — аль-Мумит, еще не открыл глаза, а уже стал действовать…

Ложась, он всегда запоминал ближайшие укрытия — и сейчас, даже не открывая глаз, трижды перекатился и завалился в небольшую, но длинную промоину, видимо вымытую катившимся с гор водным потоком во время сезона дождей. Только после этого он открыл глаза, пытаясь определить возможную опасность…

Но опасности не было. Были только истошные крики и шквальный огонь трассерами во все стороны — тем, кому удалось выжить…

Картинки из прошлого, Родезия, зима 1979 года

— Так все-таки — почему бы вам не приобрести здесь дом и не приезжать сюда хотя бы на лето? Я даже вам подарю дом, только чтобы чаще видеть Эда…

— Ну, что вы, мистер Дейв… Мы и так здесь почти нелегально. Джон каждый раз, когда узнает, что я еду в вам, такое устраивает… Он категорически против…