Последний бой Йони

Еще до этого Йони позаботился о похожей машине-дублере для тренировок, на случай, если «мерседес» вовремя не доставят или не смогут воспользоваться на первом этапе. Он знал, что у Израиля есть большая зеленая «ауди», и вызвал его к себе в контору. Хотя в «ауди» только два сиденья, а не три, как в «мерседесе», но это была самая большая из доступных гражданских машин. Попросив присутствующих выйти на минуту из комнаты, Йони сказал Израилю, что ему нужна его машина, и просил разрешения ею воспользоваться.

— Нам придется много раз в нее садиться и выходить из нее, с оружием и снаряжением. Без сомнения, что-то в машине повредится, — сказал он, — но это очень важное дело — нет у нас другой машины.

— Нет проблемы, — ответил Израиль и отдал Йони ключи. Перед тем как Израиль вышел из комнаты, Йони его заверил, что позаботится о возмещении любого ущерба, который будет причинен машине.

В конечном счете «ауди» не пришлось воспользоваться — «мерседес» прибыл до того, как начались тренировки, и с машиной возились до учений и в промежутке между ними, ночью и в субботу утром. И все же не хватило времени и возможностей устранить все неисправности машины. Красить ее закончили в считанные минуты перед отлетом, а техническое состояние машины хотя и позволяло ехать в ней, было далеко от удовлетворительного. Днем к кабинету Йони подошел Дани Даган и попросил передать от него записку. Дани писал: боюсь, что «мерседесом» невозможно будет воспользоваться из-за дряхлого его состояния. Йони просил, чтобы машину все же попытались починить, если же это невозможно, придется вместо нее взять «ленд-ровер». Вместе с тем в записке, полученной Дани, рукой Йони было написано: «Не очень важно, чтобы „мерседес“ полетел».

Параллельно у офицера разведки работали над подготовкой внешних аксессуаров для «мерседеса»: сделали маленькие флажки наподобие тех, что видели на снимках «мерседеса» Иди Амина, они будут развеваться на передней части машины, нарезали из картона пластины, выкрасили в подходящие цвета и вывели на них угандийский номер.

В полдень Йони и несколько его офицеров встретились в Части с тремя из старших представителей эскадрильи «геркулесов». Это были командир эскадрильи подполковник Шики Шани, его второй заместитель майор Ави Айнштейн и Шломо, старший штурман эскадрильи. Они трое поведут первый самолет, который доставит отряд вторжения в аэропорт Энтеббе. Целью совещания было согласовать действия (помимо других согласований, намеченных в Кирие) между командирами — Шики и Йони — и между двумя действующими подразделениями. «Планирование действий авиации и наземных войск происходило раздельно, — рассказывает Шани. — А уж потом мы встретились с Йони и его товарищами… и начали связывать наши планы в единый для всех план»[54].

Они больше часа сидели в кабинете Йони за столом с разложенными на нем чертежами. Йони вел совещание. Было условлено, что самолет выгрузит бойцов Части на боковой посадочной полосе, связывающей новую полосу, на которой они приземлятся, со старой, диагональной. Договорились о направлении выезда машин и о том, с какой стороны они проедут перед самолетом; были также проверены и обработаны дополнительные данные, касающиеся взаимодействия между ними — от мелких, вроде сопоставления высоты пропеллера самолета и «мерседеса» с джипами, которые проедут под крылом, и до более значительных; так, например, оговорили место, где будет ждать самолет, который заберет заложников.

«Сидели и входили в мельчайшие детали — в технику посадки, в то, как повести и поставить самолет, рассказывает Шани. — Важно было поговорить в таком узком кругу, чтобы задавать вопросы и отвечать на вопросы, касающиеся других вариантов и их оценки, просто необходимо было поговорить о всяких мелких проблемах, в которые при основном, общем планировании никогда нет времени вникать… Йони это делал очень профессионально, очень по-деловому и совершенно спокойно, как и положено: покончили с одним пунктом и — вперед, без задержки, переходим к следующему. В этой операции мы до некоторой степени предоставили Части диктовать нам образ действий, потому что мы, в конце концов, их „обслуживали“ — они хотели что-то совершенно определенное, а мы должны были удовлетворить эти требования.

Каждый представил свои проблемы в подробностях, поскольку никогда ведь не знаешь, где точка пересечения; ты можешь думать, что то или иное несущественно, а оно как раз существенно. Поэтому каждый и представил свои проблемы, и я определенно помню, что говорили также и о проблеме освещения взлетно-посадочной полосы. Йони хотел знать, что будет, если мы прилетим, а полоса не освещена. Он не мог, конечно, помочь в этом, но определенно хотел знать, и мы представили ему разработанную нами тактику, включающую использование радара… там непосредственные исполнители операции произвели „шлифовку“ и приняли решения. Ведь, по существу, мы, командиры отрядов, подводим итоги всему сказанному, и именно эти итоги значат больше, чем другие решения».