Последний бой Йони

Теперь решение было за Гуром. Рекомендовать ли проведение операции гражданским властям или нет? На него произвели хорошее впечатление как главные силы, так и вспомогательные, и сейчас ему осталось только принять окончательное решение. Он — главный военный авторитет, и без его утверждения и однозначной рекомендации войска на операцию не пошлют. В этот момент Гур, безусловно, чувствовал весь груз лежащей на нем ответственности. Прежде всего перед подчиненными, перед бойцами, которые по его приказу устремятся к цели, расположенной за тысячи километров, о которой несравненно больше неизвестно, чем известно. Поражение в такой операции может быть сокрушительнее любого другого военного поражения, когда-либо испытанного страной. И вопрос не только в том, сколько заложников или бойцов будут убиты во время операции. Всем в голову приходили два тяжелых сценария. Один — что во время операции всех заложников перебьют до того, как спасатели смогут до них добраться, и второй — о котором никто не говорил вслух, но который у всех мелькал в воображении, — что во время вторжения что-то случится, и в результате отряд, отобранный из лучших бойцов и офицеров армии, вообще не сможет выбраться из Африки по воздуху; в лучшем случае, он должен будет пробивать себе путь, отбиваясь от угандийской армии, до границ Кении, в худшем — попадет в плен, а то и будет уничтожен. И это станет не только военной трагедией, но и повлечет за собой до сих пор невиданную для Израиля политическую катастрофу. И главная военная ответственность за это ляжет на плечи начальника Генштаба, который рекомендовал такую безумную операцию.

Мота смотрел на окружающих его офицеров и слушал, что они ему говорят. Он выяснял состояние их духа и одновременно своего собственного.

Беседа Моты с Йони была самой продолжительной. Подполковник Амнон, офицер разведки при Шомроне, рассказывает: «Начальник Генштаба, по сути, говорил с Йони о том, насколько он верит в успех, каковы, по его мнению, шансы провести акцию в данных условиях». Как перед этим при встрече с Пересом в тот же день, так и теперь Йони понимал, насколько важен тон, каким он ответит, а также вес, какой он придаст каждому слову. «У меня было впечатление, что Йони, чтобы не показаться слишком самоуверенным (на самом-то деле я убежден, он ни минуты не сомневался, что все будет сделано), отвечал очень обдуманно и сказал, что, исходя из уровня тренировок и вообще из достигнутого уровня, не должно быть особых проблем… а что касается имеющихся разведывательных данных, то их достаточно, чтобы выполнить операцию, при этом степень риска не слишком велика»[58].

«Йони сказал, что если самолет приземлится в Энтеббе и бойцы отправятся к терминалу, то операция пройдет успешно и быстро»[59].

«Йони сказал ему, что у него есть твердое ощущение, что если заложники там действительно обнаружатся, то мы, Часть, с нашей техникой, с нашими людьми, безусловно справимся, — рассказывает Муки. — Йони вполне естественно и обоснованно считал, что операция выполнима. Подводя итоги, Йони ему сказал: „Это можно выполнить“. Я видел реакцию Моты и уверен, что эти три слова Йони придали военному руководству и начальнику Генштаба уверенность в том, что дело надо продолжать и что следует просить разрешения на операцию у правительства»[60].

Это впечатление — о степени влияния, какое могли оказать слова Йони, и то, как именно он говорил с начальником Генштаба, разделяли также другие присутствовавшие во время беседы. Рами Дотан не принимал активного участия в разговоре, а наблюдал за ним со стороны. «Хочешь не хочешь, ты видишь, что происходит. Видишь людей, их мимику, подмечаешь, куда смотрят глаза Моты… а смотрели они на Йони. Разговор в палатке укрепил Моту в готовности идти на это дело, — говорит Рами и добавляет от себя: — Спросить меня, кто именно укрепил его в этой готовности, — я скажу: Йони. В этом я уверен на сто процентов».

По окончании встречи в палатке начальник Генштаба сообщил, что будет рекомендовать министру обороны пойти на операцию. Это было одно из самых смелых решений, принятых каким-либо начальником Генштаба. С этого момента, сказал им Мота, окончательное согласие будет зависеть от правительства, Было решено, что за ночь участвующие в операции самолеты и машины будут перевезены на аэродром в Лоде, откуда назавтра вылетят назначенные для операции вооруженные силы.

Офицеры встали. Кто-то еще оставался две-три минуты в палатке, кто-то вышел. Говорили немного и почти шепотом. Создавалось впечатление: «притаились перед броском» — по определению одного из присутствовавших.