Последний бой. Кто освободил Прагу?

Известия о, мягко говоря, отрицательной реакции на действия ЧНР командующего РОА в Праге первым принес членам рады надпоручик Честмир Маттуш, который как раз находился при штабе Буняченко в Йиноницах в качестве связного офицера. Вместе с этим надпоручик также сообщил, что, мол, слышал в штабе РОА о том, что к Праге на помощь 600-й дивизии генерала Буняченко движется со стороны Чешских Будейовиц еще одна «русская» дивизия Вермахта – 650-я, под командованием генерала Зверева.

К этому времени как раз подоспели и доклады «военных штабов» об отходе Первого полка РОА с восточного берега Влтавы и прекращении боевых действий Четвертым полком в правительственных кварталах, все это совпадало с неким затишьем на позициях Второго и Третьего полков из состава дивизии Буняченко. То, что все власовские части вдруг якобы перестали воевать, в Чешской Народной раде, видимо, истолковали совсем не реальной военной ситуацией, сложившейся в городе, а именно намеренным отказом командующего русской дивизией от помощи восстанию из-за последнего радиозаявления чешского руководства. В то время, когда никаких договоренностей с немцами достигнуто еще не было, а союзные войска ни с запада, ни с востока пока не появлялись, этого себе чехи позволить ну никак не могли. Моментально поняв, что, заигравшись в политику, можно было таким образом остаться перед лицом подавляющего превосходства немецких войск без помощи одной, а возможно даже и двух дивизий РОА, руководство восстания приняло решение немедленно отправить в штаб генерала Буняченко специальную делегацию для, так сказать, прояснения и смягчения создавшегося положения.

Далее все происходило в уже обычном для Чешской Народной рады стиле «высокого политического профессионализма и грамотной оценки ситуации» – на переговоры с командованием русской дивизии выбрали двух человек, уже не военных, а, для большей представительности, именно членов Рады, в достаточной степени владевших русским языком – Вацлава Давида и Йозефа Кнапа. Так как оба к тому же являлись убежденными коммунистами, в ЧНР, видимо, решили, что с бывшим советским генералом именно этим людям удастся установить некое взаимопонимание – короче, выбор худших персонажей для налаживания отношений с власовцами вообще тяжело было себе представить… Подробности визита этих чешских эмиссаров в штаб РОА нет смысла описывать. Давид и Кнап просто пытались вытянуть из командира русской дивизии подробности о его дальнейших планах и силах, находящихся в городе, а также возможном приходе в Прагу и частей генерала Зверева. Буняченко, в свою очередь, снова передал им текст своего очередного радиообращения на четырех машинописных страницах в чешском и русском языковых вариантах, в котором описывал свой взгляд на цели РОА и КОНР вообще и в Пражском восстании в частности. Давать это в эфир чешские коммунисты, естественно, отказались. Уже после их отъезда адъютант передал командиру Первой дивизии подтвержденные приказы о капитуляции войск Третьего рейха. Также по радио были перехвачены обращения немецкого командования различных уровней к своим войскам на территории Протектората Богемия и Моравия с распоряжениями по возможности отходить со всей имеющейся техникой и вооружением в направлении демаркационной линии американских войск Чешские Будейовице – Пльзень – Карловы Вары. Со стороны Буняченко после этого какая-либо охота к компромиссам с новыми чешским властями практически полностью иссякла. В сложившейся ситуации ему показалось теперь уже более реалистичным просто сдаться американцам в плен в качестве именно «600-й дивизии германского Вермахта», попадая при этом под все статьи Женевской конвенции в отношении военнопленных, чем рисковать и проливать кровь своих людей, продолжая сражаться в Праге неизвестно ради чего. Еще через некоторое время, уже фактически ночью с седьмого на восьмое мая, после своей личной короткой встречи с военнослужащими США в Бартоломейской улице, в штаб Первой дивизии прибыл и подполковник Архипов [139]. Теперь стало окончательно ясно, что американцы в Прагу действительно не придут. Вместо них там вскоре неизбежно появится Красная Армия, а это означало, что оставаться далее в чешской столице для власовских войск было бы равносильно самоубийству.

Решение о необходимости уходить на запад было принято быстро. Гораздо сложнее было его быстро осуществить – батальоны, роты и артиллерийские батареи дивизии были рассредоточены на позициях, разбросанных по всему городу, да еще и в большинстве своем как раз находились в непосредственном огневом контакте с противником.