В сложившейся ситуации именно военные в штабе «Бартош» достаточно быстро и первыми поняли, что из всех сил, могущих хотя бы теоретически успешно противостоять немцам в Праге, самой реальной являлись как раз так неожиданно появившиеся несколько тысяч власовских солдат с их тяжелым вооружением. Никто из чехов в городе на тот момент не знал, сколько в действительности этих странных русских и чем они располагают, но даже из имеющейся скудной информации было ясно, что это крупные, организованные и хорошо вооруженные воинские части, причем явно имеющие какие-то собственные причины выступать против немцев. На этом этапе, то есть еще до первых прямых контактов непосредственно с командованием Первой дивизии РОА в Праге, ни в штабе «Бартош», ни в других уже к утру шестого мая общепризнанных большинством повстанцев «официальных» пунктах управления восстанием никто вообще точно не понимал, зачем и почему, собственно, власовцы появились в городе. Но в данный момент времени им было, видимо, как раз «по пути» с восставшими чехами, и упустить этот фактически единственный шанс на спасение города и повстанцев в нем было бы просто недопустимо. Так что в вопросы о странных формулировках относительно
То есть как-то все снова развивалось само собой, практически без какого-либо изначального участия или контроля со стороны «руководства» восстания…
В 3 часа 50 минут шестого мая подчиненные штаба «Бартош» впервые «официально» вышли на контакт с группой власовцев из примерно трехсот человек с бронетехникой.
В 5.50 утра Пражская радиостудия повстанцев высылает в эфир достаточно сумбурный текст на ломаном русском языке, обращенный уже прямо к военнослужащим Русской Освободитальной армии:
Практически одновременно с выходом этой передачи в эфир в штаб «Бартош» поступает информация о разоружении власовцами на запад от города около десяти тысяч немецких военнослужащих.