Последний бой. Кто освободил Прагу?

Хотя это, как видно, не дало еще «наивысшему руководству восстания» повода подумать о принятии условия немцев и сложить оружие: из дневника штаба «Алекс», запись в 1.45 минут, следует, что по настоянию Чешской Народной рады на ультиматум генерала СС Пиклера было решено ответить отказом и, напротив, ЧНР распорядилась «…открывать огонь, как только немцы начнут передвижения или нарушат режим тишины…» – это, видимо, тот самый режим, который главным образом сами же повстанцы не то что бы нарушали, но даже фактически и не думали начинать исполнять, так как о его якобы введении вообще мало кому из них на местах было известно… Также членов ЧНР явно не очень сильно интересовало, из чего, собственно, надо было немедленно «открывать огонь» по различной немецкой бронетехнике, в достаточном количестве находящейся как в самой Праге, так и на подступах к городу, не говоря уже о самолетах – видимо, несколько штук к тому времени отобранных или украденных у немцев фаустпатронов вожди чешского народа посчитали вполне достаточной для этого артиллерийской силой. Сам же генерал Карл Кутлвашер, недавно получивший жесткий и совсем неожиданный для него ультиматум Пиклера, и весь его штаб, похоже, только-только избавились от своей победной эйфории и только-только начали осознавать реальное положение дел.

* * *

А положение для чехов за последние пару часов этой ночи стало таким, что даже не самый грамотный военачальник должен был бы понять острую необходимость помощи извне, без которой восставшему городу как таковому грозило быть полностью разгромленным, а восстанию утопленным в крови не далее чем уже наступающим утром. Подобных примеров за последних пару лет войны было достаточно, самый ярчайший и крупный – Варшава, и это при том, что в отличие от чехов польское сопротивление было действительно хорошо организовано, подготовлено, вооружено, а также и располагало помощью западных союзников с воздуха и не только…

То есть оно, это положение чехов, надо заметить, на самом деле было практически безнадежным прямо с самого начала массовых беспорядков в Праге, только после ничем не обоснованного ожидания быстрого и легкого успеха понимание этого факта к руководству восстания приходило совсем не сразу. Тут победные настроения более разумной части повстанческого командования резко сменились настоящим страхом, смятением и осознанием полной неопределенности своего самого ближайшего будущего. Начали наконец появляться, видимо, уже и первые проблески сомнения в том, что удастся удержать город своими силами…

* * *

Уже в 1 час 40 минут, то есть, следуя дневнику штаба «Алекс», вроде как еще до прокламированного решения ЧНР о неприятии германского ультиматума [96], пражская радиостанция повстанцев по инициативе Йозефа Смрковского высылает им же самим написанное обращение к словакам, находившимся на полигоне Бенешов в составе боевой группы СС «Валленштайн» (см. комментарий 12 к предыдущей главе): «…Братья Словаки! Чешский народ восстал к отпору против немецкого войска. Ваше место сейчас вместе с нами! Вперед в поход на Прагу!..» (Перевод авт.). Так как эти «братья словаки», к которым довольно наивно (или просто глупо) обращался за помощью чешский коммунист Смрковский, являлись явной профашистской элитой самостоятельного Словацкого государства, а в данный момент времени еще и добровольцами в рядах германских Ваффен-СС, некоего сочувствия от них в этом деле вряд ли можно было ожидать, хотя «…вперед в поход на Прагу…» они все-таки вскоре действительно направились, но только в составе своего полка СС и совсем не на помощь восстанию…

Сразу же после бесполезного обращения к словацким эсэсовцам пражское радио три раза выслало повторные призывы к населению ставить баррикады против танков. Тут же в эфир вышел штаб «Бартош», на немецком языке протестуя против нарушения режима перемирия какой-то частью то ли Вермахта, то ли немецкой полиции где-то в районе здания Национального банка.