Последний бой. Кто освободил Прагу?

Так скорее всего логически выглядела создавшаяся общая стратегическая ситуация с точки зрения немцев. Причем никакие цели и реальные планы власовцев им не были известны, настроения и чаяния личного состава и командования Русской Освободительной армии они не понимали. В происходящем хаосе последних дней войны, когда друзья в одночасье становились врагами, союзники меняли флаги, и верить практически нельзя было уже никому, расчеты германскому командованию лучше всего было строить на самый худший для себя вариант, а с этой точки зрения, помогая пражским повстанцам и спасая собственную шкуру, ненадежные русские «союзники» могли бы уже и договориться о координации своих действий как с войсками США, так и с Красной армией. Для немцев это предположение выглядело вполне реальным и логичным. При этом сам факт удержания западного берега реки Влтавы в Праге власовцами хотя бы пару суток, а именно столько даже по самым оптимистическим немецким расчетам оставалось до прихода главных советских сил, никак не выглядел невозможным, скорее наоборот. А при таком раскладе большая часть многотысячной группировки фельдмаршала Фердинанда Шернера вместе со всем остающимся пражским гарнизоном, госпиталями и немецким гражданским населением Праги оказались бы беспомощно зажатыми в огромном «котле» у русских, о последствиях которого в мае 1945 года никто уже не имел никаких радужных иллюзий. Для немцев это был самый «черный» сценарий изо всех возможных. Если представить себе, что дивизия РОА действует именно по этому плану и в какой-то координации с Красной Армией, это значит, что «мышеловка» в Праге уже начала захлопываться, хотя пока что, с одной стороны, и предпринимать что-то надо было срочно. При этом, по всем расчетам, немцам никак нельзя было и прекращать боевые действия в городе, чтобы не «показать слабину». Наоборот, там, где это было возможно, надо было посильнее надавить именно на местных повстанцев, что было проще, чтобы иметь более-менее сносные исходные условия для возможного «торга» с чехами или власовцами. С этой точки зрения все происходившие далее действия немецкой стороны в этом конфликте выглядят вполне логично, в свою очередь полностью подтверждая и вышеописанное. Именно к вечеру шестого мая 1945 года в поведении немецких представителей на переговорах проявляется явственное изменение позиции в пользу достижения компромисса. При этом все ранее задействованные силы подавления восстания с германской стороны продолжают, где это возможно, усиливать давление именно на восставших чехов, позиции дивизии РОА никто и нигде прямо не атакует ни с земли, ни с воздуха.

* * *

Тем временем сам генерал Сергей Кузьмич Буняченко в своем штабе лихорадочно пытался разобраться в том, что же в действительности происходило в охваченной боями чешской столице. Потому что увиденное на месте явно не совсем соответствовало его ожиданиям.

Для четкого понимания создавшейся там ситуации, опять же, не хватает информации о содержании переговоров с загадочной чешской делегацией в деревне Сухомасты и ранее. Но если что-то и можно утверждать с высокой степенью уверенности, так это тот факт, что исходя из поступков всех главных действующих лиц этой драмы заключительных дней существования Первой дивизии РОА и их, зафиксированных многими свидетелями реакций на последующие события, Буняченко в Праге рассчитывал дождаться прихода именно американских войск. А помощью пражским повстанцам он как бы обеспечивал себе статус борца с фашизмом как раз в глазах армии США и местного населения. Именно что-то подобное, судя по всему, неизвестные чехи и предложили русскому генералу в Сухомастах в качестве плана по спасению как пражского восстания, так и личного состава самой Русской Освободительной армии. Продолжение могло уже варьироваться – политическое убежище для РОА на освобожденной с их же помощью чешской территории или, возможно, уход в зону оккупации американской армии…