Последний бой Лаврентия Берии

– Значит, вы полагаете, что вся остальная, тотальная реабилитация была «операцией прикрытия»?

– Не совсем. Все было далеко не так просто. Отчасти именно так, но имели место быть и другие процессы. В какой-то момент реабилитация стала неуправляемой – это раз. И она нужна была, чтобы обосновать ХХ съезд – это два. А вот зачем понадобился сам съезд, точнее, речь Хрущева на нем? Удовлетворительных объяснений этому беспрецедентному по цинизму и глупости поступку до сих пор не существует. А ведь Хрущев – да, он был циником, но вот дураком он не был. Это – нет… Так зачем?

Чего боялся Хрущев?

(Так что же было причиной ХХ съезда?)

– Значит, вы настаиваете на том, что события 26 июня 1953 года – это реальный государственный переворот?

– Тут надо, как говорят ученые, договориться о терминах. Что такое переворот? Это некая силовая акция, связанная с насильственным устранением кого-то из первых лиц государства, в результате которой меняется либо режим, либо курс правительства. Были ли силовые действия? Да. Было ли насильственное устранение одного из первых лиц? Да, неспровоцированное убийство второго человека в государстве, причем человека, который определял его политику. Изменился ли режим? Если смотреть «статус-кво» – то не изменился. Но если мы взглянем на вектор движения, то увидим совсем иную картину. Начиная с 1934 года шло постоянное ограничение власти ВКП(б), вплоть до того, что после смерти Сталина первым лицом государства официально называли не секретаря партии, а Председателя Совета Министров. После 26 июня 1953 года процесс пошел в обратную сторону, и почти сразу первым лицом в государстве стал первый, а затем и Генеральный секретарь ЦК КПСС. Об этом же – об умалении роли партии раньше и о том, какое положение она займет в стране теперь, – говорили на июльском пленуме ЦК. То есть режим изменился: вместо государства, двигающегося к демократии, мы получили партийную диктатуру, вскоре выродившуюся в диктатуру партийной олигархии. Курс тоже изменился, но об этом надо говорить отдельно. Так что мы имеем самый настоящий, полноценный государственный переворот. И этот факт, когда его осознаешь, представляет многие события того времени абсолютно в другом свете.

У меня даже есть довольно дикая идея – что, возможно, вся грязевая лавина ХХ съезда, которой пока что так и не найдено объяснения, понадобилась, чтобы замаскировать тот факт, что Хрущев пришел к власти в результате государственного переворота.

– А вы не можете страдать своей аберрацией зрения?

– Пока что чем дальше я занимаюсь этим временем, тем больше свою аберрацию исправляю. У нас ведь со страшной силой искажены пропорции. Мы совершенно неадекватно видим тогдашние события и поэтому не представляем себе, что для людей того времени было значимым, а что – нет. Но давайте сделаем очень простой расклад. Зачем Хрущев вообще начал эту историю с реабилитацией? Она ведь была невыгодна ни ему, ни партии, ни с какой стороны. Она марала грязью партию и прямо била по Хрущеву, который был причастен к репрессиям, и об этом все помнили. Сталин умер, обвинение в убийстве вождя никому и никогда не предъявлялось, его эпоха закрыта, и зачем это все будоражить? Хрущеву просто не имело смысла топтать Сталина из-за Сталина. Репрессии тоже были закрытой темой, ни у кого из наделенных хоть какой-то властью людей не было интереса снова ее поднимать.

– В «Творцах террора» вы выдвигаете версию, что причиной исторической речи являлось активнейшее участие Хрущева в репрессиях, которое могло послужить козырем его противникам.

– Теперь я думаю иначе, как раз по причине исправления аберрации. В любом случае причиной подобных шагов могло быть лишь желание Хрущева упрочить свое положение. А значит, оно было непрочным. Если так, то что ему угрожало и какие могли быть для него последствия в случае потери власти? Все эти панические хрущевские телодвижения оставляют ощущение, что он чего-то смертельно боялся. Чего именно?

– И что вы можете здесь добавить?

– Сразу после переворота положение Хрущева было очень шатким. Узурпировав силовым образом власть, он восстановил против себя все Политбюро, так что мог рассчитывать только на своих сторонников по заговору. Я думаю, если бы не армия, он слетел бы мгновенно. Недаром первым «реабилитационным» приказом хрущевского времени было то самое пресловутое освобождение генералов.

– Кто в конечном счете противостоял Хрущеву?