Последний бой штрафника

Короткое совещание. Прежде всего по периметру надо расставить посты и выбрать место, куда будем стаскивать технику. Место определили быстро. Тополевая гряда длиной с километр возвышается словно островок над озерами грязи, мутной талой воды и утонувшими проселочными дорогами. Здесь будет наша ремонтная база и одновременно линия обороны, если придется отбиваться. Деревья, низины, вырытые окопы помогают частично укрыть технику и людей.

Завхоз из меня неважный. Хватаюсь за одно, другое, раздаю приказы, которые позже приходится отменять. Тратим часа два, чтобы вытащить «тридцатьчетверку», утонувшую в грязи. Тросы рвутся один за другим. Обрывок бьет подвернувшегося некстати парнишку. Результат: два перебитых ребра и кровоточащая рана через весь бок. За танк взялись потому, что он находится ближе всех к «острову», исправно оружие, цел и лишь слегка контужен экипаж. Задумка была — быстро вытащить, и вот она, первая огневая точка. Не получилось.

Зато вытянули легкий танк Т-80 и две полуторки. Ездовые докладывают, что большинство лошадей выживут, нужно только организовать овес, а одного жеребца пришлось прирезать. Рана тяжелая, не вылечить. Кроме того, это запас мяса на четыре десятка человек. Насчет продовольствия, как часто случается, начальство забыло. Спешка. А может, решили, что в тылу проживем на подножном корму.

Но Чертков и его окрестности еще не тыл. Среди ночи, километрах в трех от нас, вспыхивает ожесточенная стрельба. Бьют из пушек, вдалеке ревут моторы, проносятся трассирующие очереди. Наверняка прорывается из Каменец-Подольского еще одна группа немцев. Остаток ночи не спим, ждем возможного появления фрицев на нашем участке. На рассвете засыпаем, а вскоре происходит первое неприятное происшествие.

Водитель покинул ЗИС-5 и перебрался к своему приятелю, в другую застрявшую машину. Хорошо выпили, благополучно проспали обстрел, а наутро оказалось, что машину обчистили. Неизвестные забрали из кузова два ящика ботинок, рулон портяночного материала, инструмент и прокололи все шесть шин. Бандеровцы? Они бы сожгли грузовик, да и обстреляли соседний, где дрыхли приятели. В общем, нам дали понять, что теплой встречи ждать не приходится.

Водителя-ефрейтора отчитываю и приказываю привести в порядок колеса. Задание почти невыполнимое, он просто не в состоянии установить в грязи домкрат. Просит помощников, но для других ребят дел хватает, и я приказываю работать в одиночку.

— Заснешь, пеняй на себя, — предупреждаю похмельного ефрейтора. — Выкручивайся как хочешь, но чтобы к вечеру машина была на ходу.

Ездовые с утра напоминают насчет овса для лошадей. Я рассматриваю измученных отощавших коняг, с потертыми холками и ранами от осколков. Раны уже обработаны какой-то вонючей мазью.

Ездовые, трое пожилых мужиков (лет под сорок каждому) и паренек, признанный негодным к строевой службе, вопросительно смотрят на меня.

— Ладно, что-нибудь решим!

Решаю вопрос довольно просто, хотя, может, и не совсем законно. На «тридцатьчетверке» Февралева подъезжаем к хутору побогаче. Хозяин по-русски не говорит или не хочет говорить. Слово «овес» не понимает. Кто-то из ребят берется перевести с украинской мовы на русский, но я обрываю его:

— Обойдемся без переводчиков. Хутор взять под прицел и обыскать на предмет оружия и похищенного воинского имущества.

Хозяин мгновенно понимает смысл сказанного, обещает овса, самогона, еды для ребят. Но я уже взведен до полного оборота. По пути мы завернули к одному из сгоревших танков и оставили двоих человек похоронить останки. А из останков — одни головешки и обгорелые подошвы сапог.

Оружия при обыске не нашли, зато обнаружили пять пар солдатских ботинок, несколько шинелей, шапок и ворох обмоток. Из мешка вытряхнули солдатские фляги, кружки, котелки. Я глянул на окровавленную шинель и потянул из кобуры «парабеллум».

— Ты же мародер. А ну, к стенке!

Бойцы отталкивали бросившуюся под ноги хозяйку. Не надо! Плакали дети, жалобно причитала старуха. Слава Февралев с трудом оттащил меня в сторону, затолкал пистолет в кобуру.

— Давай покурим, Леха. Не надо горячиться.

Закурили. Зима терпеливо объяснил, что не следует восстанавливать против себя местных мужиков. Иначе не сможем наладить ремонт, да и жрать нечего. Все это я знал и сам, просто не выдержали нервы, когда увидел окровавленную шинель. Хозяин грабил мертвых, и наших и немцев. Чтобы не сорваться, я отошел от дома. За мной по пятам следовала хозяйка, упрашивала не трогать мужа. Я с трудом понимал ее быструю украинскую речь. Выбросил недокуренную самокрутку:

— Иди, подальше… к чертовой матери!

Хозяин выделил нам овса, сена, кое-что из продуктов, и мы двинулись к себе. За неделю сумели восстановить пять танков и самоходку СУ-85. Грузовики в основном были неповрежденные, но пока вытаскивали из грязи, случалось, отрывали колеса. У ЗИС-5 вылетел передний мост.