Последний бой (СИ)

— Дика и необузданна. Зовёт к новым приключениям. А что творится в лоне цивилизации?

— Я убралась в столовой и на кухне. Всё чисто.

Услышав последнюю фразу, любитель природы заметно приободрился.

— Отлично! Я, тогда, ещё погуляю, с твоего позволения?

— Гуляй, чего с тебя взять. Но к ужину не опаздывай.

— Как можно такое пропустить?!

— Ну, всё, целую.

— И я тебя. Пока.

Получив уверенность в отсутствии «хвоста» Ник приступил к планомерному изучению местности. Вперёд, строго поперёк забора, шагов на сто. Потом налево, не больше, чем на пят`oк. Опять налево — и обратно. Там ещё на пять шагов направо. И так раз за разом, змейкой, меньше чем за час, он прочесал полосу леса до левого берега. И ничего достойного не обнаружил. Деревья, кусты, трава, ямки, пригорки. Редкие следы пребывания других людей, причём довольно старые. Излом ветки потемнел от пыли. След от чьей-то подошвы в когда-то мокрой земле засох и покрылся мелкими ростками мха. Надетый кем-то на сучок пластиковый пакет выцвел и покрылся плесенью. Обрывки бумаги наполовину истлели, уже и не поймёшь, от чего была эта обёртка. Местное население не баловало своими визитами зелёную зону. И правильно. На пляже куда интересней.

Обратить внимание можно было лишь на засохший клён, упавший на развилку в соседнем кизиле так, что получился почти правильный равнобедренный треугольник и сосну, у которой ствол растраивался на высоте в два человеческих роста. Все три ветви были одинаковой толщины, и одинаково же росли сначала чуть в стороны от вертикали, потом обратно к направлению родительского ствола, а потом строго вверх. В итоге развилка приняла форму чаши. И это место как раз пользовалось популярностью. Трава под сосной вытоптана, следы костров неподалёку, и даже кем-то заброшенная на развилку фанерка, словно там пытались сделать пост наблюдения. Может, оттуда и удастся разглядеть океан, сквозь кроны соседних деревьев, Ник проверять не стал. Сомнительно, чтобы отец Стоунз стал прятать завещание здесь. Слишком вероятно, что его найдут посторонние. Но, на всякий случай, он снимал всё.

Берег оказался не таким крутым, как он ожидал. Хотя и достаточно высоким. Возникло даже желание спуститься и окунуться по-быстрому. Но потом пришлось бы обсыхать и карабкаться обратно наверх… Наискосок по склону шла узкая тропинка, выбиравшаяся наверх много правее того места где он стоял. Можно по ней, но это тоже — крюк. Далеко налево, в нижней части острова, где каждая улица заканчивалась небольшим пляжем, купалось, загорало и развлекалось разными другими способами множество народу. По местным меркам множество, то есть несколько десятков. Ник поглазел на них с некоторой завистью и потопал обратно. Пока он не нашел ничего заслуживающего подозрений, но впереди столько неисследованного!

Вернувшись к забору их участка, Ник обнаружил на углу обещанную Сильвией камеру. Вернее, он обнаружил там старое и грязное пластмассовое ведро, кверху дном надетое на верхушку деревянного столба. Наверное, чтобы тот меньше гнил от дождей. В самом подходящем месте в ведре была дырка. Грамотно. Хотя, может быть, и бесполезно. Но пусть старается. Овладевает мастерством, так сказать. Что ж, пора за дело и ему. Ник сосредоточился и отправился утюжить местность в правом направлении.

Здесь многое было знакомо. Вот тут он оставлял сумку утром. Натоптал порядком. А это — та самая странная поляна. Ник присел и стал внимательно рассматривать растения, полновластно оккупировавшие квадрат. Длинные стебли стелились по земле, и от них, вверх, во множестве тянулись тонкие веточки-отростки. Мелкие мясистые листочки казались обсыпанными тонкой белой пылью. Он потёр один из них между пальцев. Нет, налёт остался. То ли болезнь какая, то ли так и должно быть? Почему кроме этих кустиков здесь ничего не растёт? И почему они, в свою очередь растут только здесь? Словно за границами прямоугольного участка резко начинается неприемлемая для них среда. Может, так и есть? В почве квадрата какая-то отрава, а эта повитень — мутант, единственно к ней приспособившийся, но неспособный теперь уже жить на нормальной почве. Если странный отец Дианы Стоунз в таких вещах разбирался, он мог соорудить эту полянку здесь два года назад. Что ж, это уже что-то.