Последний бойскаут

— А скажи-ка мне, тебе понравился Джимми Дикс? Правда, он хороший? — продолжала Дерен.

Медвежонок усердно закивал.

— Вот видишь, наши мнения совпадают, — важно произнесла Дерен.

Микки Дерен подарил отец: вошел как-то в ее комнату, держа руку за спиной. Она знала, что если он вот так входит, значит, прячет какой-нибудь подарок.

— Угадай, кого я тебе принес? — спросил он.

— Мышку? — это тоже была игра.

— Мышка убежала.

— Птичку? — Дерен очень нравилась эта игра, и она поочередно изображала, что сделали животные.

— Птичка улетела, — засмеялся Джо.

— Рыбку?

— Рыбка уплыла.

Дерен зашевелила пальцами, показывая, как плывет рыбка, и капризно сказала:

— А тогда кого?

И папа улыбнулся и достал из-за спины Микки. Медвежонок склонил головку и сказал голосом папы, который изо всех сил старался говорить потоньше, но у него ничего не получалось:

— Я — медвежонок Микки. Я раньше жил в лесу и ел малину, а теперь пришел к хорошей и веселой девочке Дерен и хочу жить с ней, потому что с Дерен интересно.

Она подбежала к отцу и крепко обняла его вместе с медвежонком. Так было хорошо!

А сейчас почему-то все не так. Она пробовала сегодня поговорить с папой вместе с Микки, а он сказал злым голосом: «Неужели ты не можешь говорить по-человечески?» Папа стал другой, они уже давно не гуляли вместе, не разговаривали. Ему бы она рассказала все про Томми, и про грымзу-учительницу, и про себя… Но он все время занят, все время у него дела. Наверное, она сама стала хуже, и он теперь ее меньше любит. Раньше они всегда были вместе, а теперь ему некогда.

Дерен всхлипнула и положила Микки рядом с собой на подушку. Если бы было не так поздно, она бы позвонила Томми, но он скорее всего уже спит.

Она вытерла глаза и неожиданно для себя зевнула. Да, пожалуй, пора спать, за окном давно стемнело. А то так и разреветься можно — еще чего не хватало. Черти никогда не плачут, если им плохо — они только ругаются. Ругаться тоже не хотелось.

Дерен разделась и скользнула под одеяло. Микки уютно свернулся рядом.

Приснись мне, Томми, — прошептала Дерен и закрыла глаза.

Они договорились сниться друг другу каждую ночь, и на этот раз Томми выполнил свое обещание…

…Его лицо возникло из ярко-оранжевого света и пропало, чтобы появиться снова. Это было немного похоже на заставку перед фильмом. Дерен часто снились такие сны, похожие на кино, — она одновременно и смотрела сон, и играла в нем главную роль. Было как бы две Дерен: одна участвовала во всяких приключениях, иногда сама по себе, иногда вместе с Томми, а другая смотрела из воображаемого зала. Однажды ей даже приснились титры в конце сна, почему-то на французском языке. На этот раз титров не было, зато был знакомый сон, точная копия реального события — как они с Томми познакомились. Это она так называла — «познакомились», потому что на самом деле знакомы они были давно, поскольку учились в одном классе, но раньше не обращали друг на друга внимания, а теперь стали обращать, да еще какое, — значит, — познакомились.

Дерен сидела за своей партой и изо всех сил пыталась решить дурацкую задачу по математике. Мистер Шекли, тощий учитель математики, сказал, что если она не справится с этой контрольной, он будет вынужден пригласить в школу обоих родителей. А их, бедняг, уже вызвали учительница физики, француженка и грымза по рисованию — не за Сатану, а за то, что Дерен сунула ей в сумочку большого черного жука. Конечно, лучше бы родителям сразу за все отмучиться, но все-таки их было жалко. Дерен с такой силой сжала зубами ручку, что та захрустела.

— Дерен Ханбек, не отвлекайтесь! Решайте задачу, вы же отлично знаете, что зависит от вашего правильного решения! — скрипучий голос доходяги Шекли раздался над самым ухом.

От испуга Дерен вздрогнула и выронила ручку.

— Зачем вы полезли под стол, Дерен Ханбек? — скрипел учитель.

— Мне позволяется во время контрольной работы поднять упавшую ручку? А если она упала под стол, мне позволяется полезть под стол? Или не позволяется? — съязвила Дерен.

«Позволяется» и «не позволяется» были любимыми выражениями мистера Шекли. Ученики звали его за глаза «мистер Не Позволяется», но сказать прямо такую фразу никто не решался.

Шекли побагровел.

— Что вы себе позволяете, Дерен Ханбек?

— А что, мне уже не позволяется ничего себе позволять? — невинно продолжала Дерен.

— Выйдите вон из класса! Вы не решили задачу, грубо разговаривали с учителем, а поэтому будьте так добры явиться завтра в школу с родителями! С отцом и матерью!

— А у меня нет больше родителей, кроме отца и матери! — сказала Дерен и гордо вышла из класса.

В коридоре она приложила ухо к двери и прислушалась: она всегда так делала, когда ее выгоняли в коридор, потому что учителя обычно после ее ухода разражались длинными и чрезвычайно забавными речами о послушных детях и примерном поведении. Иногда такие речи продолжались до конца урока, за что одноклассники бывали крайне благодарны Дерен. Но на этот раз она услышала голос Томми Шелтона, с которым они пару раз болтали на переменах: