Последний брат

И они взяли правей. Они двигались быстро, но точки на горизонте сперва превратились во всадников, потом стало возможно различить масти их коней и цвета одежд, потом черты лица и мелкие детали. Их нагоняли. Не потому что лошади были лучше — потому что лучше были всадники. Оглядываясь назад, Трофим видел, как легковооруженные муголы прямо на скаку устраивали сложный хоровод, без остановки, прыжком, пересаживаясь на сменных лошадей. Беглецам же, чтоб поменять лошадей, пришлось останавливаться. Уставших они отпустили, не было возможности позволить им восстановиться. Амар, пожалуй, еще смог бы уйти один. Он сидел в седле как влитой, без признаков усталости, не мешая коню, а Трофим уже чувствовал, что стер себе внутренние стороны бедер, и его задница не в такт лупит по седлу, когда ноги устают держать. Улеб тоже выглядел усталым. Конь Амара отрывался от коней Улеба и Трофима, на полкорпуса, корпус, два, а потом Амар его притормаживал. И Трофим с Улебом сказали Амару: дай полную волю коню. Но он взглянул на них с таким гневом и стыдом, и во взгляде его были Юлхуш и Тит, которые из-за него остались в лесу, что стало ясно — упрашивать бесполезно. Их нагоняли, тяжелый топот десятков лошадей захлестывал их, как прибой. Скоро дистанция должна была сократиться настолько, что преследователи смогут использовать луки.

Впереди и правее виднелась редкая для этих мест возвышенность. Пологий невысокий холм, который венчала старая дозорная башня. Кто бы ни поставил её здесь, чтоб следить за врагами, потом забросил, когда народы сместились, изменив границы.

— Давай туда! — крикнул Трофим.

— Нет! — Тряхнул головой Улеб. — Это же ловушка!

— Мы уже в ловушке! Там хоть стены есть. Или ты собираешься драться в поле втроем против этой оравы?

Они чуть повернули коней и направили их на холм. Несмотря на то, что зрительно он казался не слишком крутым, начав подниматься по нему, лошади ощутимо замедлили движение. Трофим тревожно посмотрел назад. Расстояние опять сокращалось.

— Это дурь! — закричал рядом Улеб. — На очередном поскоке лошади он чуть не откусил себе язык, но продолжил. — Втроем оборонять разрушенную башню от сотен. Мы выиграли жизни на пару мигов.

— Хотя бы пару! Уже хлеб! — буркнул Трофим.

Улеб мрачно посмотрел на него, а потом вдруг захохотал. Про другого в таких обстоятельствах Трофим мог бы подумать, что у того съехала крыша. Но Улеб — это Улеб.

— Вы сначала доберитесь!.. — осадил их Амар.

Башня становилась все ближе. Те, кто её здесь построил, потрудились на совесть. Сложенная из мощных камней, она до сих пор выглядела основательно, несмотря на пропавшую крышу и обвалившийся верх. Когда-то рядом с ней была возведена пристройка, но она была сделана не из камня, и теперь от нее остался только примыкавший к башне фундамент.

Лошадь под Амаром, которая раньше все время вырывалась вперед, теперь начала сбавлять шаг. Длинные дистанции оказались не её сильной стороной. Наконец её начало водить из стороны в сторону, и Амар, не дожидаясь пока она упадет и подомнет его ногу, выпрыгнул из седла. Лошадь, сделав еще пару неверных шагов, свалилась набок.

— Хватайся! — крикнул Улеб, натянув поводья, и Амар ухватился за стремя. Так втроем они наконец добрались до вершины холма. Вблизи стало видно, что башня получила свои разрушения не столько от времени. Не старость уничтожила пристройку и обрушила часть крыши. Это сделали люди.

— Боже вседержитель! — выдохнул Трофим. — Дверь….

На входе в башню, который раньше находился в разрушенной пристройке, действительно висела мощная полуоткрытая дверь на огромных ржавых петлях. Темное, все еще крепкое дерево, видимо, пропитанное каким-то защитным составом. На двери виднелись старые следы ударов топором, но их оставили не те, кто штурмовал башню когда-то. Скорее всего, кто-то из тех, кто останавливался здесь позднее на ночлег, пытался обратить дверь в дрова, отрубив у неё нижний угол, но мореное дерево не поддалось, и путешественник бросил это дело. Мало кому Трофим бывал так благодарен, как побывавшему здесь когда-то путнику за его лень и ненастойчивость.

Конь с трудом переставил ноги через остатки фундамента пристройки. Трофим подъехал к двери вплотную, соскочил с коня, охнул и на мгновение замер. Ноги отказывались держать, вся внутренняя часть бедер горела огнем. Он даже не хотел думать, что творится у него в штанах. С лошадиной морды по поводу ему на руку сползала слюна. Бока у лошади ходили так, что, казалось, она сейчас разорвется на очередном вдохе.

— Сюда, быстрее! — обернувшись, крикнул Трофим Амару.

Улеб подскакал, спрыгнул с лошади. Амар с невменяемыми глазами цеплялся за стремя и судорожно глотал воздух. Только поддержка лошади не давала ему упасть.

— Внутрь! — приказал Трофим, хватаясь за дверь.

Некоторое время дверь не поддавалась, но потом с ужасным скрипом отворилась на всю ширину. Улеб вскочил в проход. Амар, оторвавшись от стремени, схватил лошадь под уздцы и потащил её внутрь.