Последний человек из Атлантиды

В 1931 году Беляев переезжает в Ленинград, где, несмотря на все ухудшающееся здоровье, продолжает работать. Одной из самых больших и серьезных проблем стала для писателя проблема покорения космоса. Беляева, еще с детства мечтающего о полетах, не могла не увлечь идея проникновения в мировое пространство. Вселенная поражала его своею необычностью, грандиозностью и таинственностью. Он изучает труды К. Э. Циолковского, и новые, невиданные доселе горизонты открываются перед воображением писателя: полет на Луну, искусственные спутники, межпланетные путешествия, открытие ранее неизвестных миров во Вселенной.

В те годы, когда многие ученые не верили смелым проектам Циолковского, опередившего на целые десятилетия свое время, Беляев, обладавший редким даром научного предвидения, сумел увидеть в них великое будущее.

Писатель подхватывает самые смелые его гипотезы. Он развивает идею Циолковского о цельнометаллическом дирижабле и описывает увлекательное путешествие над землей на дирижабле конструкции Циолковского.

В 1934 году ученый прочитал в журнале «Вокруг света» роман Беляева «Воздушный корабль» и написал письмо в редакцию: «Рассказ… остроумно написан и достаточно научен для фантазии. Позволю себе изъявить удовольствие тов. Беляеву и почтенной редакции журнала».

Циолковский просил также писателя прислать ему в Калугу роман «Прыжок в ничто» (1933), посвященный «межпланетным скитаниям», который он нигде не мог достать.

В этом произведении Беляев рассказал о путешествии на загадочную планету Венера. Писатель не только попытался представить и воссоздать растительность и животный мир этой планеты, но сумел передать состояние человека, попавшего в космос. Он описал устройство ракеты, полет в безвоздушном пространстве, картины земли, увиденной из космоса. Беляев послал свой роман на суд Циолковского, объясняя, что он опирался на его работы. Между писателем и ученым завязалась переписка.

Готовя в 1935 году второе издание романа, который

Беляев посвятил Циолковскому, писатель учел замечания и поправки, сделанные ученым. Циолковский написал к нему предисловие: «…из всех известных мне рассказов, оригинальных и переводных, на тему о межпланетных сообщениях роман А. Р. Беляева мне кажется наиболее содержательным и научным. Конечно, возможно лучшее, но, однако, пока его нет. Поэтому я сердечно и искренне приветствую появление второго издания, которое, несомненно, будет способствовать распространению в массах интереса к заатмосферным полетам. Вероятно, их ожидает великое будущее». «Ваш теплый отзыв о моем романе, – писал Беляев, – придает мне силы в нелегкой борьбе за создание научно-фантастических произведений».

Задумав в 1935 году новый роман, «Вторая Луна», писатель поделился своим замыслом с уже тяжело больным

Циолковским. В память Константина Эдуардовича Циолковского он назвал свой роман «Звездой КЭЦ». В нем писатель рассказал о ракете – спутнике земли, о межпланетной станции, которая будет служить научной лабораторией в космосе, опередив реальные события на несколько десятков лет. Описывает он и полет на Луну. «Наша техника будущего, – отмечал Беляев, – является лишь частью социального будущего… социальная часть советских научно-фантастических произведений должна иметь такое же научное основание, как и часть научно-техническая».

В 1934 году писатель встретился в Ленинграде с Гербертом Уэллсом. Высоко оценив романы «Голова профессора Доуэля» и «Человек-амфибия», Уэллс отметил их отличие от книг западных писателей. С горечью он сказал:

«В современной научно-фантастической литературе на

Западе невероятно много фантастики и столь же невероятно мало науки».

В произведениях Беляева нет выдумки ради выдумки, приключения ради самого приключения. В занимательной форме он учил читателя честности и смелости, принципиальности и гуманности, доброте и высокой нравственности. Учил великому служению людям. Он писал в различных жанрах приключенческой литературы – от волшебного рассказа-сказки до романа-памфлета. «Создадим советскую научную фантастику!» – призывал он. Писатель создал оригинальные по форме и содержанию произведения этого жанра. Иногда свои смелые гипотезы он воплощал в виде коротких полунаучных-полуфантастических новелл, проникнутых живым юмором и шуткой. Эти рассказы построены на фантастических предположениях: что было бы, если бы исчезли все бактерии на земле, или что было бы, если бы замедлилась скорость света? («Светопреставление»). Неуемная фантазия писателя заставляла задуматься над важнейшими научными и социальными проблемами. Беляев сумел соединить науку и жизнь, настоящее и будущее, фантастику и реальность. Он не только обладал поразительной эрудицией в разных областях знаний, но и особым умением видеть жизнь. Даже самые обычные явления под его пером становились удивительными и значительными.