Последний дар жреца

—      Так вы говорите, этот юноша спас вас, господин Балтус? — спросил он низким и густым голосом.

— Я бы не смог сейчас беседовать с вами, мессир, если бы каким-то чудом он не появился и не вмешался!

— Каким-то чудом? — переспросил шультгейс, неприятно улыбаясь. Что же вы делали на кладбище Буа-Вьё, молодой человек?

—      Пришел поклониться могиле своей тетушки, Марги Вааген.

—      Старой Марги! Я разговаривал с ней на рыбном рынке незадолго до ее смерти. Она была глуха на одно ухо и потеряла половину зубов, вы знали?

Сэмюел почувствовал подвох.

—      Я ничего о ней не знал — только имя. Она была родственницей моего отца, а сам я ее никогда не видел. Теперь я сирота, и вот хотел попытать счастья в Брюгге.

—      Сирота — это удобно, — заметил советник графа. — Как бы то ни было, вы, похоже, выбрали очень удачный момент! Хотя, конечно, чрезвычайно неприятная эта ваша встреча с разбойниками! Ганс, вы знаете историю мельника Мартенса?

Старик отрицательно качнул головой.

—      Представьте себе, месяцев восемь или девять тому назад с Мартенсом произошло нечто очень похожее на то, что случилось с вами. Однажды вечером он вышел с мельницы, и на него напали разбойники. По счастью, мимо проходил путник, который сумел их прогнать. Конечно, наш Мартенс его отблагодарил, отвесил тысячу благодарностей, дал ему кров, накормил, и мало-помалу они подружились. Ну так вот, хотите верьте, хотите нет, Ганс, но прошло три дня, и стоило нашему мельнику отлучиться, как его так называемый спаситель привел к нему в дом грабителей и те обобрали его до нитки!

Шультгейс бросил на Сэма многозначительный взгляд.

—      Увы, никому нельзя доверить!

Балтус, похоже, не понял намек советника. Он ограничился тем, что предложил гостю стакан вина, но тот отказался:

—      Спасибо, Ганс, я всего лишь хотел узнать, как у вас дела, и, пользуясь случаем, передать вашей дочери этот скромный подарок. Я бы, конечно, предпочел вручить его лично, но...

— Как я уже сказал, Изер ушла к кузине. Впрочем, она скоро вернется.

— К несчастью, мой дорогой господин Балтус, меня ожидает граф; я должен заняться подготовкой сегодняшнего праздника. Передайте, пожалуйста, мое почтение госпоже Изер, и еще я бы очень хотел узнать, что она думает о моем подарке.

Советник поднялся, щелкнул каблуками, поклонился старику Балтусу и гордо прошествовал мимо Сэма.

— Замечательный человек этот шультгейс! — воскликнул Балтус, когда за гостем закрылась дверь. — Он станет превосходным мужем для Изер.

— Мужем? — поперхнулся Сэм. — Но он ее раза в два старше! Если не в три!

— Конечно, ну и что ж такого? Он овдовел три года назад, богат, живет в прекрасной квартире во дворце Принсенхоф, который построил себе граф Филипп в центре города. О чём еще можно мечтать? Изер семнадцать лет — в этом возрасте пора подумать о замужестве. Я уже рассказывал вам, мои дела идут не слишком хорошо, и я боюсь, что денег на конкурсе мне не получить: рука всё-таки сломана, и я не могу держать кисть. А этот брак обеспечит Изер безопасность и комфорт, ей больше ни о чём не придется беспокоиться.

— Но она-то сама не против?

— Да что вы, ведь шультгейс еще и красавец, вы не находите? И к тому же такой внимательный. Взгляните, что он сделал для нее своими собственными руками!

Ганс указал на подсвечник из кованого железа, который по форме отдаленно напоминал дерево, чьи ветви завивались в спирали, чтобы держать свечи. Сногсшибательно.

— Мало того что он в некотором смысле художник, — продолжал Балтус, — он еще и учёный. Когда государственные дела позволяют хоть ненадолго отвлечься, он рьяно занимается алхимическими опытами, надеясь в один прекрасный день создать золото! Алхимики — очень образованные люди. Они исполнены такого жгучего интереса к наукам и устройству мира! Шультгейс не скрывает, что, если Изер станет его женой, он с радостью подключит ее к своим изысканиям. Разве муж, способный открыть перед женой горизонты познания, не лучше юного глупца, который только тем и будет заниматься, что делать ей детей? Нет, шультгейс — это прекрасная партия, и...

Тут из коридора донесся запах гари. Балтус хлопнул себя по лбу:

— Господи всемогущий, я забыл про масло!

Он поспешил в мастерскую и настежь распахнул дверь. От печи поднимался черный дым и наполнял всю комнату.

— Окно!

Сэмюел бросился к окну и, немного повоевав с замком, сумел впустить в мастерскую свежий воздух.

— Проклятая моя голова! — кричал Балтус. — Я оставил масло на огне и совершенно забыл про него! Ни на что больше не гожусь! И картины, и краски — всё в прошлом!

Он с помощью тряпки подхватил раскаленный котелок и, держа его на вытянутых руках, выплеснул смесь на мощенный камнем двор. Запахло старым обугленным носком и мазью от бронхита.

—      А ведь мне почти удалось! Я уверен, что был близок!

—      Это было... что-то важное? — рискнул спросить Сэмюел.

—      Два года, мой мальчик, два года я силился раскрыть секрет Ван Эйка! Если бы мне удалось достичь его мастерства в приготовлении масляных красок, мои картины стали бы продаваться намного лучше!