Последний демиург

Назад. В комнату. Скорее!

Но Вереск продолжала идти: что-то влекло, неудержимо тянуло вперёд. Так, должно быть, манит мотыльков тусклый свет. Удивительное ощущение. Странное. Невероятная смесь страха, щемящей тоски, колючей тревоги и обречённости, которую Вереск не могла ни понять, ни объяснить. Она осторожно ступала по ледяным плитам, разрезая тьму дрожащим пламенем свечи, и причудливые тени танцевали на стенах.

Что ждёт впереди? Кто притаился там, за поворотом?

Страшно, страшно... Но Вереск не могла остановиться.

Шаг. Ещё шаг.

Мрак становился всё гуще и гуще, а огарок почти превратился в лужу расплавленного воска.

И ещё один шаг.

Меня зовут... Меня ждут...

Чья тень мелькнула за углом? Или просто почудилось? Конечно, почудилось...

Здоровенный, семи футов росту. С шипастым горбом и словно бы без головы. Руки длинные, по полу волочатся, а ног и вовсе нет... Страшилище ползло и шелестело, точно ворох опавшей листвы.

Вереск вросла в пол. Нервно сглотнула. Кошмарный силуэт замер и дёрнулся.

Услышал? Почуял?

Свеча зашипела и погасла, и стало, как в гробу. Ни звука. Ни проблеска света. Слепота и безмолвие. И только кровь пульсирует в висках.

Оно идёт сюда. За мной.

Вереск бесшумно поставила бесполезный теперь подсвечник и ухватила кочергу двумя руками. Приготовилась.

Ещё немного. Совсем немного... Вот оно! Сейчас!

Зажмурившись и кусая губы, чтобы не закричать, она широко замахнулась и...

Кочергу перехватили, больно вывернув запястье.

- Ай! - Вереск забилась. Зашипела, точно дикая кошка, но сильные руки держали крепко - не вырваться.

- Тихо!

Голос... Знакомый голос...

- А ну, тихо, Вереск! Это я! Я!

Она обмякла в стальных объятиях. Ладимир... Откуда он взялся? И куда делось чудовище?

Чудовище! Конечно! Оно где-то рядом! Притаилось и...

- Пустите меня! - взмолилась Вереск. - Пустите! Там, в темноте, кто-то есть! Оно ползёт!

- Ползёт? - Князь лишь крепче прижал её к себе. Тёплая ладонь коснулась макушки. - Это многое объясняет.

- Вы... смеётесь надо мной?

- Нисколько. - Вереск не видела его лица, но не сомневалась, что он улыбнулся. - Приют рассвета построили в тёмные времена, и его стены помнят много тайн. Кошмарных мрачных тайн, о которых люди давно забыли. Говорят, иногда эти кошмары оживают... Но не волнуйтесь! У меня при себе шпага, и, уверяю, владею я ей лучше, чем вы кочергой. - Ладимир вдруг посерьёзнел: - Вам не следовало бродить здесь одной среди ночи.

- Мне... я... Ох! - У Вереск подкосились ноги, и князь ловко подхватил её.

- Вы многое пережили за последние дни, - сказал он. - Неудивительно, что вам мерещатся всякие ужасы.

Она не стала спорить. Да и поверит ли князь, если она скажет, что кто-то звал и манил её в глубины замка?

Ладимир сочтёт меня безумной, только и всего, - угрюмо подумала Вереск, и покорно положила голову на крепкое плечо.

- Отнесу вас в комнату. - Он решительно шагнул в темноту и вдруг остановился. - Хотя... Не желаете скрасить предрассветные часы светской беседой и изысканными закусками?

Вереск согласилась, не раздумывая: меньше всего сейчас хотелось оставаться одной.

Они расположились на крепостной стене, близ самой высокой смотровой башни. Казалось, отсюда можно увидеть другой берег моря. По небу неторопливо плыли седые облака, и сквозь рваную пелену проглядывал жёлтый круторогий месяц. Далёкие звёзды холодно мерцали, как искусно огранённые бриллианты. Воздух пах солью, хвоей и дымом. Вереск пока ещё не замёрзла, но Ладимир заявил, что это непременно произойдёт. Поэтому накинул ей на плечи тяжёлый сюртук, а на каменную скамью постелил тонкий шерстяной плащ.

Князь разделил с ней "изысканные закуски": ржаной хлеб и твёрдый сыр. От вина Вереск отказалась. Да и вообще она сильно сомневалась, что в походной фляге Ладимира было именно вино.

Светской беседы не сложилось: князь молчал. Облокотившись на парапет, он хмуро глядел вдаль. Туда, где небо и море сливались в единое целое. Его безмолвие ничуть не тяготило Вереск. Она сосредоточенно жевала сыр и слушала, как волны целуют прибрежные скалы.

- Одно удовольствие разговаривать с вами, милая Вереск. - Ладимир нарушил тишину, и слова его прозвучали серьёзно, без тени насмешки. - Как вам сыр?

- Прекрасно.

- Что заставило вас покинуть комнату, вооружившись кочергой? - Теперь он ухмылялся.

- Не знаю... - ответила Вереск. - Может, то же самое, что вынудило вас бродить по коридорам со шпагой?

Князь хохотнул.

- Однако! Характер у вас с перчинкой!

- Возможно, невесты-избранницы окажутся достаточно пресными, чтобы угодить вашему вкусу, - парировала она.

Ладимир бросил на неё какой-то странный взгляд. Лицо князя помрачнело. Синие глаза стали почти чёрными.

- Не вам судить о моих вкусах. - Голос князя прозвучал хрипло, а на скулах заиграли желваки.

Гневается, - сообразила Вереск. - Ему ли гневаться! Писаные красавицы из лучших семей Континента будут в полном его распоряжении: выбирай - не хочу. А он гневается...