Последний день

Пренебрегая собственной жизнью, Майку, как и, собственно, всем в его профессии, приходилось расплачиваться спокойствием своих близких, которые каждый день с содроганием сердца думали о том, вернется ли он домой. В конце концов, был лишен покоя и сам Майк. Но он всегда считал, что помощь людям – его неотъемлемый долг, его предназначение. Поэтому Майк никогда и никому не жаловался, ни на физическую, ни на моральную усталость. Скорее, наоборот: всегда и всем говорил, как гордится своей работой. И помимо него самого, одному только Богу было известно, какая на самом деле буря была у него в душе.

Спящий Майк казался расслабленным и спокойным, его лицо не выражало той тревоги и напряжения, которое ему приходилось испытывать в этот миг: даже во сне ему не удавалось расслабиться. Морально уж точно. И сейчас, едва уснув, он снова видел кошмары. Нет, не те, что с ужасными монстрами, мерзкими змеями или огромными пауками. Это были кошмары из реальности, которые ему приходилось так часто видеть на работе.

Людские крики, паника, страх, ужас. Огонь, дым, пепел… Пламенем охвачено многоэтажное жилое здание. Майк, находящийся в самом эпицентре пожара, спасает девушку. В почти бессознательном состоянии она пытается что-то сказать, но разобрать почти беззвучную речь Майку никак не удается. Она – последняя, кому он успеет помочь, ведь здание находится в критическом состоянии. Оставаться здесь надолго нельзя, а возвращаться еще раз – тем более. Майк пытается пробраться в сторону балкона с девушкой на руках. Не видя перед собой ничего, он спотыкается и протыкает ногу острой арматурой, торчащей из обвалившейся потолочной плиты. Металл с легкостью пронзает ногу мужчины, как нож, проходящий сквозь размягченное сливочное масло. Отупляющая боль на столько сильна, что отдаётся в голове, на несколько секунд ослепляя и дезориентируя. Но Майк, превозмогая нестерпимую боль, буквально снимает ногу с покалечившей его железки, обнажая сквозную кровоточащую рану. Собирая все оставшиеся силы в кулак, Майк снова поднимает девушку на руки и продолжает пробиваться сквозь пламя. Наконец, ему удаётся пробраться на балкон. Не в силах больше стоять, Майк опускается на пол, положив голову девушку к себе на колени. Но только что наступившее облегчение сменяется шоком от услышанного:

– Где… – раздался хриплый, еле слышный голос девушки, – Мой мальчик, мой сын. Где он…

Глава 3

– Майк! – в эту секунду спящего мужчину выдернули из сна. Он снова увидел перед собой Сэма, который настойчиво толкал его в плечо и что-то говорил, пытаясь разбудить.

– Майк! Твой билет! Смотри, он сейчас улетит!

Билет на поезд выпал из ладони Майка, пока тот спал. Злосчастная бумажка кружила в воздушном потоке, ведущем прямо в открытое окно. Не успев полностью прийти в себя, Майк подорвался с кресла, но, не удержав равновесие, с грохотом упал на пол вагона и подвернул ногу. Взволнованный Сэм вскочил с маминых коленей и побежал на подмогу своему новому знакомому.

–Я его поймаю, не волнуйся! – уверенно прокричал малыш, бегущий вдоль вагона, мимо остальных пассажиров. Билет взмыл вверх, выше роста Сэма, и оказался в опасной близости от открытого окна. Не растерявшись, ребёнок залез на колени незнакомого дремлющего пассажира, сидящего возле этого окна, вытянул ручку вверх и схватил билет за самый край. Ребенок был счастлив, что ему удалось совершить столь героический, по его меркам, поступок. Пассажир, на которого запрыгнул Сэм, определенно не разделял детской радости, но без лишних слов спустил ребенка с рук, и тот побежал обратно к маме. Тем временем Майк, ошарашенный сном и своим неловким падением, быстро поднялся и сел обратно в кресло, потирая больную ногу.

– Держи! —Сэм подбежал к Майку и радостно протянул ему билет.

– Спасибо, дружок, – ответил Майк, и лёгкая улыбка заиграла на его лице, хотя взгляд при этом был полон печали.

– Ты не рад? – грустно спросил Сэм, растерянный невнятными эмоциями Майка.

– Ну что ты, я очень благодарен тебе, спасибо! Ты меня очень выручил, спас мой билет. Ты настоящий герой!

– А почему же ты тогда такой грустный? – не унимался любопытный Сэм.

– Просто мне больно. Когда я упал, то ушиб ногу, и теперь она болит, – изрек наиболее правдоподобную версию Майк. И все же он слукавил. Да, нога у него действительно болела. Но истинная боль, отражение которой читалось в его взгляде, была у него глубоко в душе.

Сэм вдруг прильнул к Майку и крепко обнял его за шею.

– Сэм, дорогой, что ты делаешь?! – возмущенно спросила Джейн, недовольная поведением сына по отношению к незнакомцу.

– Мама, Майку больно, я должен его пожалеть! Ты же меня жалеешь, когда у меня что-то болит – ответил ребенок, не понимая, что он сделал не так.

– Сэм, – вклинился в разговор Майк, аккуратно и ненастойчиво отстраняясь от ребёнка, чтобы не задеть его чувств.