Последний день лета

— Сухомлин, я не понял! Немедленно прекратить порчу школьного имущества!.. И самой школы!

Раскрасневшийся Стаканыч вплыл в школьный двор, стараясь не спотыкаться, — такую прекрасную погоду во второй половине сентября грех было не отметить. Он поднес к губам свисток, выронил его, неловко поймал и, наконец, издал длинную трель.

— Восьмой «А»! В одну шеренгу стройсь! К перекличке товьсь!

Пух вздохнул и потащился к своему месту в шеренге. Обычно он стоял рядом с Крюгером (они были примерно одного роста), но сегодня его друг демонстративно вкрутился в середину строя подальше от Аркаши. Хуже всего было то, что Пух по-прежнему не понимал, чем он вызвал взрыв гнева и оскорблений, — ведь он искренне хотел помочь. Видимо, как иногда непонятно говорила мама, добрые дела и правда не остаются безнаказанными… Ну и ладно! В конце концов, настоящим космическим авантюристам не нужны никакие друзья — они сами по себе, как волки!

Физрук повернулся к шеренге восьмиклассников, хлопнул в ладоши и объявил:

— Так, восьмой «А»! Внимание! У вас новенький, звать Саша Шаманов. Прошу любить и, так сказать, жаловать!

Пух прищурился на солнце. Рядом с учителем стоял высокий, широкоплечий, чересчур взрослый для восьмиклассника парень с безупречной киношной улыбкой. В отличие от всех других новеньких, когда-либо виденных Пухом, этот не выглядел смущенным и напуганным — совсем наоборот, он явно получал огромное удовольствие от происходящего. «Псих какой-то», — решил Аркаша. Стаканыч тем временем продолжал:

— Саша переехал к нам из Новошахтинска и будет со всеми вами дружить. Так точно, Санчо?

Пух выпучил глаза. Новошахтинск, конечно, многое объяснял: переехать из такой жопы в богатый солнечный Ростов было делом серьезным; то-то этот Шаманов так лыбится. Крутая школа посреди центрального проспекта — вместо колхозной развалюхи, где он наверняка до этого учился, рядом есть бассейн (в котором, правда, Пух никогда не был — еще чего не хватало!) и даже кооперативный рынок со сникерсами на пятачке у Центральной городской больницы… Тут и правда было чему обрадоваться! Но, блин, «Санчо»?! Что это было?! Откуда физрук и новенький друг друга знают? Прозвище явно не было придумано только что: Степаныч такой ерундой никогда не занимался и в целом в фамильярности со школьниками замечен не был.

— Короче, — снова хлопнул в ладоши Степаныч. — Дальше сами познакомитесь. Обойдемся сегодня без переклички. Девочки, три круга бегом вокруг двора в свободном темпе! Пацаны, каждый делает по десять отжиманий и по десять приседаний! Приду — проверю!

С этими словами физрук двинулся обратно к школе, чтобы сделать еще пару глотков подаренного тестем смородинового самогона — как это про себя называл Степаныч, «чисто для блеска глаз». Наиболее послушные восьмиклассницы нехотя потрусили вокруг двора; все остальные расселись на ржавых брусьях и зашептались, постреливая глазами в сторону Шаманова. Который, как неохотно признался сам себе Пух, был реально видным парнем. Возможно, в спорте и впрямь было что-то толковое, и зря он, Аркаша, так его ненавидел. Уроки фортепиано — это, конечно, хорошо, но такую бицуху на них не накачаешь.

У мальчиков, разумеется, были дела поважнее отжиманий. Первым к этим делам приступил Костя Ким.

— Э, новый, раз на раз? — крикнул Каратист, издал боевой клич и принял боевую стойку, подсмотренную им в фильме «Выход дракона» с Брюсом Ли.

На это Шаманов, натурально, просиял, характерно встряхнул плечами и бодро сказал:

— Базару ноль, братик, погнали! Я по карате только не очень, больше по боксу.

Это была самая крутанская фраза, которую все присутствующие, включая Костю Кима, слышали в жизни (за исключением разве что фраз, слышанных всеми в видеосалонах).

— Ладно, похер, — резко стушевался Каратист. — Ты ж приемов не знаешь, размотаю тебя как нехер делать. Жалко даже. Научишься карате — приходи.

Глаза Шаманова вдруг стремно блеснули.

— Да не, братан, че ждать, — сказал он, сжал кулак и протянул его в сторону Каратиста в боксерском боевом приветствии.

Костя отскочил. Девочки захихикали. Питон в голос загоготал. Шаманов с полминуты простоял с протянутым приветственным кулаком, потом пожал плечами и радостно сказал:

— Базару ноль, братец. Передумаешь — маякни.

Всем стало очевидно, что спарринг, даже не начавшись, скоропостижно закончился победой Шаманова. Костя Каратист, судя по его выражению лица, вдруг открыл для себя проверенную тактику Пуха в общении с Сисей и его компанией — просто вычеркнул всё, что вокруг происходит, из реальности. Он задумчиво посмотрел в синее небо, развернулся и ушел по направлению к турникам, больше не сказав Шаманову ни слова.

— Э, але, слышь, как тебя там! — вдруг крикнул Крюгер.

Новоприбывший, успевший уже разжать кулак и опустить руку, повернулся к нему, не переставая лучезарно улыбаться, и вопросительно вскинул бровь.

— Я, понял, не понял, как тебя звать теперь, — продолжил Крюгер. — Новенький у нас уже есть, а Саш вообще, по ходу, человек пять.