Последний день лета

Аксенов деловито выложил на стол документы. Ульяна придвинулась поближе к столу, чтобы видеть лица всех троих мужчин. Адвокат не вызывал у нее никаких эмоций, как будто его не было. Но это подтверждало лишь то, что он хороший профессионал.

– Знали, что ваша жена хотела развода? – спросил наконец Богданов.

– Нет. – Гуров отрицательно качнул головой. – Она никогда об этом не говорила.

– Выходит, это известие было для вас неожиданным?

– Абсолютно. Мы не жили душа в душу, но чтобы разводиться… Такого не планировали.

– Прошу не фиксировать слова моего клиента в той части, что они с женой не жили душа в душу. Александр Иванович перенес непоправимую утрату и не полностью себя контролирует.

– Заткнись, Леха! – приказал ему Гуров. – Я в полном порядке. Все знают, что мы с Леной жили как кошка с собакой. Но никто не может сказать, что я хотел ее смерти.

– Значит, по-вашему, у Елены Петровны не было оснований подать на развод? – уточнил Богданов.

– Были. – Гуров виновато потупился. – Но она бы не подала.

– Факт остается фактом.

– Мы с ней любили друг друга. Но каждый любил по-своему.

– Мне известно, что акции «Технопласта», которыми владела ваша супруга, фактически были вашими, – сказал следователь.

– Ну и что?

– Стало быть, после ее гибели акции переходят к вам?

– Закон по этому вопросу гласит… – начал Аксенов, но Гуров его прервал:

– Лень, помолчи. – После чего снова обратился к Богданову: – Считаете, что я убил ее из-за этих бумажек?

– Не исключаю, – сказал Богданов. – Но у меня к вам есть еще один вопрос. За день до убийства вашей супруги вы с ней сильно повздорили…

– Об этом мы уже говорили, и я сказал, что такого не было.

– Значит, она ругалась с кем-то другим?

– Это же очевидно, – вмешался адвокат, но, заметив, что Гуров собрался выругаться, вскрикнул: – Зачем ты вообще меня сюда притащил?!

Генерал безразлично махнул рукой и отвернулся.

– Где вы были в этот день в восемь часов вечера? – снова спросил Богданов.

– Не помню…

– Александр Иванович! – с упреком воскликнул адвокат и прошептал: – Мы же договорились…

– Да иди ты…

– Ну, хватит! – Аксенов выставил портфель на стол и переложил в него документы. – Я здесь не нужен, я ухожу.

– Давай-давай… – подначил его генерал. – Дуй в контору. Там тебе место.

– Александр Иванович, – предупредила Ульяна. – Не делайте этого.

Гуров обернулся и ткнул в нее пальцем:

– Ты будешь представлять мои интересы. Не верю этому чепушиле.

– Не ставьте меня в трудное положение, – ответила она.

– Ничего. Выдюжишь. Ты баба крепкая.

Богданов слушал их препирательства, переводя глаза с одного на другого, но заговорил лишь тогда, когда за адвокатом захлопнулась дверь:

– Здесь нужно выбрать что-то одно. Или участвовать в следственных действиях, или защищать.

– Я не убивал жену, – сказал генерал, но вдруг закачался, закинул назад голову и опрокинулся вместе со стулом.

Ульяна упала перед ним на колени и расстегнула воротник рубашки, потом обернулась к Богданову и прокричала:

– Нитроглицерин! Быстро!

Тот бросился к двери и выбежал в коридор. Оттуда послышался его взволнованный голос:

– Кто-нибудь! Нужен нитроглицерин! Принесите аптечку!

Вскоре в кабинет прибежала Руднева. Трясущимися руками она разжала челюсти генерала и пшикнула в рот из баллончика. Постепенно его серое лицо стало розоветь, и глаза через минуту открылись.

– Что? – Гуров удивленно покрутил головой.

– Все хорошо, – умиротворяюще проговорила Ульяна. – Вам надо отдохнуть. – И, взглянув на Богданова, распорядилась: – Помогите увести его в номер.

Дюкова Ульяна обнаружила у ворот пропускного пункта. Он сдержанно отчитывал подчиненного, однако, заметив Ульяну, жестом отослал его на рабочее место.

– Все в порядке? – поинтересовалась она.

– Выполняю ваше распоряжение: ужесточаю дисциплину и осуществляю перегруппировку личного состава.

– Нужна ваша помощь.

– Слушаю.

– Надо просмотреть записи видеокамер.

– Так их уже смотрели оперативники.

– Мы выполняем другую задачу, – сказала Ульяна.

Что означала эта фраза, Дюков узнал после того, как они поднялись на второй этаж в комнату видеонаблюдения и уселись напротив мониторов.

– Где установлена ближайшая к главному корпусу камера видеонаблюдения? – спросила Ульяна.

– На схеме все обозначено, – ответил ей Дюков.

– У меня нет ее под рукой, – с легким раздражением проговорила Ульяна.

– Ну так вот, пожалуйста. – Он расстелил перед ней схему, поводил пальцем и сообщил: – У четвертого коттеджа.

– Прокрутите мне запись в день убийства с одиннадцати до половины двенадцатого.

– Утра?

– За полчаса до того, как убили Гурову.

– Слушаюсь. – Дюков взял в руки мышку, потыкал пальцем в клавиатуру и наконец произнес: – Вот, смотрите.

– Включите ускоренную перемотку, – придвинувшись к столу, Ульяна вперилась глазами в монитор.

В течение нескольких минут на экране были только ступени и рыжие стволы сосен. Еще через несколько минут вспорхнула ворона и пролетел воробей. Затем прошел человек, который был виден только по плечи.