Последний день магии. Душа лишенца

Мысль о смерти мамы больше не вызывала слез. Он представил, что отец решил притвориться, соврать при незнакомце, а на самом деле все в порядке. Эта идея так понравилась Вэлу, что он совсем перестал верить словам папы.

– Разумеется, нет, – подтвердил отец. – Вэл переночует в моей повозке. Утром мы с ним решим, что делать дальше. Возможно, мне придется просить у вас принять нового члена команды.

– Скажу заранее: с удовольствием! – пухлый, явно довольный беседой, ушел.

– А ну внутрь! – жесткость вернулась в голос отца. Он указал на свою повозку, и Вэл без разговоров забрался внутрь.

Здесь было просторней, чем у Беллы в телеге. Повозка у Алана шире, выше, да и товаров здесь немного: товары отца хранились во второй телеге. Перемещаться внутри повозки можно полностью разогнувшись, и Вэл быстро нашел себе место в углу. Он дотянулся рукой до плеча и схватил Рика, прижимая его к груди. Детское боязливое движение его немного успокоило. Никс уткнулся лицом в рубашку хозяина.

– Пап…

– Молчи.

Алан зажег маяк под потолком и начал молча копаться в сундуках, выкладывая и запихивая обратно разные безделушки. Некоторые из них Вэл узнал: отец делал их в перерывах между торговлей. Он славился как искусный мастер, и особенно это касалось магических выдумок.

– Держи! – отец бросил Вэлу маленькую плоскую пластину, похожую на квадратную монету. Посередине – дырочка, чтобы можно было повесить безделушку на шею, а вокруг отверстия расползались линии. Вэл знал: каждая из что-нибудь да значит, только попробуй нарушь символ, и он перестанет работать. Вторая такая же монета оказалась у папы в руках. В голове раздался голос отца:

«Ни слова не говори вслух!»

«Что это?» – подумал Вэл, и Алан тут же ответил:

«Так мы можем общаться без свидетелей. Нет времени на лишние разговоры! Ты знаешь, кто это?»

«Этот пухлый? Хозяин ярмарки?» – предположил Вэл.

«Верно, это он. Тебе не стоит здесь находиться, ярмарки – опасное место. Их контролируют люди, которые хотят разобрать наш мир по кусочкам и собрать новый!»

«О чем ты? Это связано с тем, что они воруют магию?»

«Ты уже в курсе? – отец немного помолчал и сел напротив. – Твою магию тоже украли они».

«Но зачем?»

«У них есть своя идеология. Свой кумир и идол, своя мечта. У некоторых. Остальные же просто присоединились к магу, которого они считают самым могущественным на земле. Он всем и управляет, он хочет избавить мир от волшебства. Его прихвостни надеются, что за помощь для них сделают исключение. Оставят им магию».

«Зачем ему все это?»

«Не знаю. Пока не знаю. Некоторые из магов объединились. Мы хотим выяснить, кто этот человек, которому они поклоняются. Чего он желает. Но эти люди не подпускают нас слишком близко. Никто из нас не может втереться в доверие, остается лишь сидеть в засаде, поджидая подходящий момент».

«Папа, я могу помочь. Они же думают, что у меня нет магии, может быть я смогу присоединиться…»

«А у тебя она действительно есть?» – отец устало поднял глаза.

Вэл молча двинул ладонью, и рядом с маячком отца зажегся еще один, поменьше, и тусклее. Вэл с сожалением подумал, что даже в таких мелочах он слабее папы.

«Как тебе удалось?»

«Это долгая история, потом расскажу… Ты когда-нибудь простишь меня?»

Отец покачал головой. Тяжело вздохнув, он подсел к сыну и обнял его. Вэл прижался к горячему телу. От одежды мужчины сильно пахло костром, и Вэл глубоко вдохнул любимый запах.

– Ничего уже не вернешь, сынок. Но ты потерял не меньше, чем я. Надеюсь, Эльза присмотрит за нами, и не будет слишком обижаться.

Вэл почувствовал, что по щекам вновь текут слезы. Он еще долго пытался успокоиться.

Глава 10. Спасение

Вэл чувствовал, что находится в месте, где ему нельзя быть. Каждое утро он просыпался даже раньше отца и выпрыгивал из повозки. Если ярмарка двигалась, Вэл забирался на Мистера Коня и отъезжал на несколько сотен метров от вереницы путешественников. Бывало, что они проезжали скалы – тонкие камни, как блины наваленные друг на друга. Вэл любил по таким лазить, забираясь на вершину. Там, наверху, он вдыхал воздух полной грудью и на несколько минут забывал обо всем, что с ним произошло. Потом, правда, приходилось спускаться с гор на землю, где страхи и тревога возвращались. Он пытался смириться с рассказом папы, но никак не мог поверить, что мамы больше нет. Хотя стоило ему подумать слово «умерла» – и слезы накатывали сами собой. Глаза за эти дни сильно покраснели и опухли, и Вэл прекрасно понимал, что, наверное, уже все вокруг знают о его беде. И все равно он каждый раз стремился отъехать от ярмарки подальше, чтобы побыть в одиночестве.

Если же лагерь заезжал в город, Вэл тоже просыпался раньше всех и уходил как можно дальше.

«Прогуляться, на мир посмотреть» – так он хотел оправдать свое отсутствие, если бы кто-нибудь спросил. Но никто не спрашивал, даже отец. Случайно пересекаясь с ним, Вэл обычно отводил взгляд и старался найти предлог, чтобы поскорее исчезнуть.