Последний день откровений

Виктор не ответил, потому что сейчас не нужны были слова и не нужны доказательства, лишь только глаза не могли больше удерживать тот поток чувств, который изливался изнутри, будучи готовый и требующий дарить любовь и радость всем окружающим. И я не боюсь предательства десятков других, восторгал он, и мне уже легко забыть ту боль, что была от них и простить их, потому что то, чувство счастья, которое сейчас живет во мне во сто крат сильнее всей боли от коварства и предательства остальных. Друзья больше не вымолвили ни слова, они въехали в центральные кварталы города, где перед ними открылась взору притягательная картина современной архитектуры. Складывалось такое впечатление, что город как будто плыл среди сияющих мягкими цветами облаков, ловя ветер своими зеркальными фасадами – парусами и зовя с собою каждого из нас все дальше и дальше в манящие дали туда, где возможно и рождаются наши мечты.

Все расположенные здания были различны друг от друга. Они отличались многообразными формами и пестрой гаммой цветов. Некоторые из них стояли на величественных колонах, вокруг которых располагались миниатюрные парки и скверы, где многочисленные фонтанчики выплескивали по сторонам свои замысловатые струи воды, которые то и дело вспыхивали на солнце очаровывающей радугой.

Взлет – потом легкое парение, тишина и нежнейшее пение все это вливалось в сердце Виктора, и он смущенный в себе был удивлен и поражен увиденным.

Это все было как будто в другом не здешнем, но в призрачном мире, где сама жизнь наполнялась упоительным, чистым дыханием и в ликующей радости сияла насыщенными, особенно яркими красками.

О Боже мой!? – В своем удивлении признавал свое невежество и с тем свою ущербность Виктор. Ведь сколько раз я бывал в таких и даже еще более красивых и прекрасных местах, но никогда я не ощущал такой отдающей себя в любви и в совершенстве красоты.

И мне кажется и уже догадываюсь, почему я не видел раньше всего этого зачаровывающего мое сердце света. И уже знаю и в том уверен, почему многие из нас, даже будучи в земном раю, остаются в нем все такими же слепыми и глухими и до сих пор питаются лишь только иллюзиями и страстями лживого, истощающего душу источника.

«Надеюсь, что нет я еще не такой потерянный, так как все еще свежи во мне те чувства великого счастья и до краев наполнившей меня любви, когда я был рядом с тобой любимая. И поверь мне, что ты есть для меня небесный ангел и свет моих ярчайших дней. А еще ты есть мой самый удивительный и невероятный сон, который растворился в недрах моей тоскующей пустоты, и с тем чтобы спасти меня заполнил там ее живущими образами и воспоминаниями, не дав развиться во мне ее поглощающей сущности. Ты как глоток утоляющей влаги, которая погасила во мне пожирающее и иссушающее пламя вечно требующей жажды, залив поток бушующей страсти чувствами из счастья и радости.

И это без тебя я не находил ни сна, ни покоя, но только с тобой я по- настоящему жил и воспринимал жизнь живым сердцем и во всю ширь открытыми чувствами.

И кто ни будь ответь мне почему тогда? Почему меня, всегда что-то терзало и мне чего-то не хватало? Не деньги, не власть, не развлечение, не положение в обществе, ни даже многочисленная женская любовь – ничто не смогло закрыть во мне той всасывающей воронки вакуума, которая сначала только крупицами, но затем уже и кусками отрывала от моего, все уменьшающегося объема, самой внутренней сути и смысла, и желания к существующей жизни.

Я умирал и догадывался об этом. Я умирал и все больше и больше соглашался с этим. Я умирал зная, что я уже давно умер.

И, вдруг ты прекрасная девчонка! Верно в тебе проявляется и излучается вся глубина вселенной. Ты только, что явилась ко мне из моей мечты, которую я не успел даже придумать. Ты явилась из тех призрачных грез, которые я в редкие минуты улавливал в своих очень далеких предчувствиях и смутных догадках, выискивая их из самых прекрасных звучаний и сияний, из всех времен и даже девственных, в период первого зарождения и первого вздоха.

И я никогда не забуду ни одной минуты того, впервые мною познанного счастья, коим питала мою грубую сущность ты своей нежностью. И я никогда не догадывался о той заживляющей и успокаивающей силе, что подарила ты мне лишь только своим прикосновением, улыбкой и дыханием и от чего я впервые узнал и ощутил то невыразимое желание к жизни и в нем чувство полноты и радости, которое на много превышало все мое представление о возможности существования самой любви.

Я знаю, что ты есть земная женщина, но в тебе уже была заключена вся небесная красота, к себе зовущая любовь и природная нежность. Ты излучала божественную чистоту и святость вселенной и тебя переполняла совершенная сила материнской преданности и милосердия.

И я не знаю больше слов и прошу прости, что не могу словами раскрыть всей правды о святости твоей души, но поверь мне, что ты есть Небесная Роза во всем прекрасная и во всем на много большая и чувственная, чем я могу об этом выразить.