Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

– Да, ваше величество. И дал еще несколько советов князю, желающему сохранить свой народ и веру предков.

– Очень интересно было бы узнать, что же ты ему посоветовал, княже…

Годослав стоял прямо, и говорил, как казалось, откровенно. Король князю хотел верить.

– Я посоветовал сдать свою столицу…

– То есть, отказаться от борьбы? Ты же знаешь, что это не в привычках Бравлина Второго.

– К меня было несколько другое предложение. Я предложил князю договориться с вами. Исходил я при этом из своих знаний ситуации в Саксонии, где восстание начинается сразу после того, как вы, ваше величество, покидаете с армией земли саксов. Такое же, как я предложил, может повториться и в землях вагров. Я посчитал, что ваше величество, как монарх разумный, не желает иметь у себя за спиной неспокойные провинции. Двадцать пять лет постоянных волнений в Саксонии наглядно показали опасность оставления таких провинций. Никто не любит, когда ему наносят удар в спину. А если саксы еще и с ваграми объединяться, это будет очень мощный удар.

– Я так и не понял, княже, что же ты предложил Бравлину, – признался король. – О чем он должен был бы договориться со мной?

– О том, чтобы вы отпустили его и часть его народа, что согласится на переселение. Я пообещал, что постараюсь через своих родственников оказать влияние на русов, которые смогут принять вагров, или на словен, с которыми давно нахожусь в тесной дружбе. Часть народа уйдет. Самые беспокойные уйдут. Останутся те, что согласятся со своей участью побежденных. Такое положение, как я понимаю, должно удовлетворить ваше величество. А освободившиеся земли вы вполне можете заселить людьми с других территорий. Вы уже, насколько мне известно, применяли такую практику.

Король откинулся на спинку кресла, и задумался. Выждав минуту в тишине, Годослав продолжил:

– Тысяцкий князь Куденя уехал к Бравлину, чтобы передать ему мой совет, а я выждал время, чтобы посол добрался до своего государя, и дал Бравлину подумать, и поехал к вам, ваше величество, чтобы со своей стороны просить о том же.

Карл посмотрел на аббата Алкуина.

– Что скажешь, Алкуин?

– Я скажу честно, что давно не встречался с таким мудрым дипломатическим ходом. Подобное решение полностью удовлетворяет тем целям, которые преследовались этой войной. В итоге мы получим за спиной лояльную провинцию, которая, в дополнение ко всему, будет еще и угрозой всегда готовым к восстанию саксам.

– Что скажешь ты, дю Ратье?

– Я полностью согласен с аббатом, – сказал майордом.

– Осталось еще узнать мнение моего дядюшки монсеньора Бернара, который и был главным вдохновителем этой войны. Но он сейчас занят своим воспитанником, и не отходит от него.

– Ваше величество, – сказал дю Ратье, – а разве монсеньор Бернар возразил что-то, когда об этом же предложении Бравлина нам всем говорил граф Оливье? Мне показалось, что граф такое предложение поддерживает. А монсеньор Бернал всегда поддержит графа Оливье.

– Да, ты прав, – согласился король. – Эйнхард, напиши согласное письмо князю Бравлину. Я подпишу. И скажи, что князь Годослав с моего согласия готов пропустить Бравлина и его людей через свои земли. Да… Чуть не забыл… Дю Ратье, где-то здесь, рядом, должен дожидаться моего приглашения тот посол отца Феофана… Как его, бишь, зовут?

– Тихорад.

– Ко мне его можешь не заводить. Прикажи стражникам повесить его. За убийство старого вельможи из Дворца Сокола… Такого прощать нельзя… А с аббатом Феофаном я сам поговорю. Нужно вызвать его письмом.

– Он уже едет к вам, ваше величество, – сказал Годослав. – Мой отряд обогнал его у переправы через Лабу. С собой он захватил одного из князей моего двора. Хотя князь Додон и является моим дальним родственником, я не рекомендую вашему величеству полагаться на него. За годы, проведенные в Византии, он сильно огречился, и стал скользким и лживым.

– Хорошо. Тогда повесьте этого убийцу уважаемых стариков под холмом, рядом с дорогой, чтобы отец Феофан сразу увидел его. А отношении твоего родственника, княже – я приму к сведению твои слова… Эйнхард, что же ты, пиши письмо князю Бравлину. И подготовь письменные приказы всем командирам королевских отрядов беспрепятственно пропускать князи и его людей в землю бодричей. Особо предупреди, что за грабеж обозов вагров я по первой же жалобе буду наказывать сурово, вплоть до лишения всех званий и изгнания из рыцарей, а солдат за грабеж будет ожидать виселица. Так и напиши…

Эпилог

Палатки королевской ставки занимали не полностью вершину холма. Там, где холм переходил в утес оставалась площадка в двести локтей шириной, и в триста локтей длиной. Именно это место и выбрал шевалье Франсуа де Жерен, главный королевский герольд, для проведения поединка Божьего суда между фаворитом короля графом де Брюером и прославленным рыцарем, пэром королевства графом Оливье. Когда герольд спросил рыцарей, устраивает ли их площадка, де Брюер поморщился:

– Слишком близко к обрыву. Я с детства не люблю высоту.

Граф Оливье возражать не стал, но не удержался, чтобы не уколоть противника: