Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

Велибора знала законы словен. Они обычно на вече выбирают себе князя сами. Это Буривой, как человек сильный и властолюбивый, став князем, не желал уже никакого вече видеть. Точно так же делал и его отец, тоже человек не самого легкого характера. Но словене были довольны своими князьями, и потому не противились даже передаче должности правителя княжества по наследству. Они уже даже привыкли к этому, и смирились с тем, что их мнение княжеским домом во внимание не принималось. Так же должны были стать князьями и дети Буривоя. Об этом сам Буривой многократно говорил, хотя ругал порой за мягкость Гостомысла, которого считал своим наследником. Мягкость же Вадимира старый князь вообще во внимание не принимал, считая, что тому не княжить. Но теперь, когда нет ни самого Буривоя, ни его детей мужского пола, а в том, что Гостомысл не вернется, Велибора была уверена, словене наверняка задумают провести новое вече, и выберут нового князя. И куда тогда деваться Велиборе с сыном, которого она вскоре должна произвести на свет? Имущества у нее хватит на безбедную жизнь. Но не хватит власти, к которой она в своих мыслях уже давно привыкла. И сейчас для этих женщин она уже вообще никто. И никогда уже не будет распоряжаться их судьбами. Эти мысли, отвергающие все те надежды, что зрели в голове и сердце Велиборы в течение многих лет, били ее больно. Но она умела терпеть, и не отчаиваться. Оставалась еще слабая надежда, что Бисения ошиблась, и Гостомысл вернется домой живым и здоровым. Тогда уже он будет заботиться о Велиборе и ее будущем сыне Вадиме. И еще Велибора выписала у своих родственников в Хозарии целый хозарский двор для себя. Она была уверена, что все случится так, как она с Бисенией задумали. И написала письмо родственникам, отправила с торговыми людьми. И что теперь будет? Приедет этот хозарский двор, со своей стражей, которая должна была служить Велиборе, со своими советниками, которые должны были руководить не княжной, а княгиней. Руководить так, как это Хозарии нужно. Обратно их отсылать? Словене хозар в город не пустят. И не дозволят Велиборе таких держать дома. Да и зачем они вообще нужны, если не быть ей княгиней? Даже если Гостомысл вернется здоровым, она уже все равно княгиней-правительницей никогда не станет.

И как раз в это время, когда она подумала о Гостомысле, снизу послышался шум многих голосов. Что-то там произошло. Может быть, обманулись вои, может быть, Вадимир жив? Или на Буривоя яд не подействовал?

Испугав своим движением женщин, Велибора резко вскочила, и бросилась к двери…

Глава шестнадцатая

Поляна перед избушкой жалтонеса Рунальда, только что полная конников, и оттого словно бы сжавшаяся в размерах, снова стала просторной, когда сотня стрельцов Русалко разошлась по опушке леса позади избушки. Только два десятка вагров оставались рядом со своим воеводой, да те словене, что доставляли сюда Гостомысла. Гостомысл остался на крыльце рядом с Русалко, рядом с крыльцом, не покидая седла, ждал появления неизвестных всадников граф Оливье.

– Мне кажется, наши идут, – тихо сказал Телепень, по-собачьи поворачивая голову набок.

– С чего ты решил? – переспросил Гостомысл. – Я так вообще никого не слышу.

– Когда франки идут, у них броня звенит. А когда наши идут, кольчуги шелестят, как железная листва. Я сотню Русалко так услышал. И сразу подумал, что наши.

– Может оказаться, что отряд саксов, – высказал свое мнение сотник Заруба. – У них тоже большинство кольчуги носят.

– Недолго ждать. Скоро увидим, – сделал вывод всегда невозмутимый Русалко.

Ждать, в самом деле, пришлось не долго. Скоро на поляне появились конные вагры, сразу, как только из леса выезжающие, распрямляющиеся в седлах. Вообще по такой тропе, что вела к избушке жалтонеса, лучше пешком идти, и коня на поводу вести. Но многие вои пренебрегали этим, и предпочитали почти ложиться на шеи своих коней.

Первыми на поляну выехали, как и полагается, разведчики. Два десятка воев, готовых к любым неожиданностям. И сразу распределились по краям тропы. А четверо, увидев ждущих их у избушки, поскакали к крыльцу. Наверное, доспехи и шлем с перьями, что граф Оливье держал в руке, разведчиков смущали. Но, одновременно, вагры увидели своих, и потому торопились. А тут и сам жалтонес Рунальд на крыльцо вышел. Может быть, услышал приближение нового отряда, может быть, просто пришло время ему выйти. И, даже не взглянув на подъезжающих, жалтонес сделал знак рукой тем, что держали коней с растянутой лосиной шкурой, и распорядился:

– Заносите воеводу. На лавку рядом с печкой уложите. Рана на спине?

– Да.

– Лицом вниз положите, – и пошел в свою избушку первым, зная, что его приказ сейчас выполнят безоговорочно.

Вои сняли крепления шкуры с седельных лук, и аккуратно понесли Веслава. Когда они уже на порог ступили, вновьприбывшие вагры оказались у крыльца.

– Беловук, – позвал одного из подъехавших сотник Заруба. – Тебя к нам какие спехи[34] принесли? Тебе сейчас место в Старгороде…