Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

– Кто такой? – сурово спросил воевода Военег, потому что он строго-настрого приказал стражнику никого не пускать в горницу, чтобы не помешать допросу гонца. Воевода не любил, когда его приказы не выполняют. Тем более теперь, когда он только-только начал командовать, приняв на себя роль старшего в войске. Если сразу не осадишь, вообще потом слушаться не будут.

– Дружинник сотни княжича Вадимира, – без стеснения отозвался вой. – Был послан Вадимиром в Славен с предупреждением, но опоздал. Вернее, почти опоздал…

– Что такое «почти»? – хмуро спросил Бровка. – Я с детства твердо знаю, что «почти вой» – это не вой. А «почти опоздал» – это не опоздал. Говори яснее.

– На меня в дороге разведчик варягов напал, и одолел в схватке, но добивать не стал, лошадь забрал, которую мне княжич Вадимир из-под себя дал. И отпустил безлошадного и безоружного в ночь.

– Надо же, милостивый какой! – не удержался от неодобрительной оценки воевода Бровка. – С чего бы так-то? Или усы твои ему понравились? Или сказал ему что?

Голос Бровки казался даже угрожающим, словно он заподозрил предательство. Однако вой не испугался, и спокойно продолжил рассказ:

– Может, и усы понравились. Вообще-то они женщинам нравятся. А мужчины обычно просто завидуют…

Это высказывание, возможно, касалось напрямую воеводы Бровки, который имел и усы, и бороду, словно бы выщипанные курами, редкие и несуразные. Но носить их не стеснялся, потому что вой без усов и без бороды – не вой вовсе, а какой-нибудь волхв.

– Но разведчик, видно, не завистливый попался. Просто пожалел, и отпустил. Я через сугробы пешком до деревеньки добрался, отдал смерду деньги, что на свадьбу себе копил, взял его клячу, и на ней до Славена добрался. Иначе как? Смерд клячу отдавать не хотел. Она его самого, жену и детей кормит. Пришлось не считать. И поехал, не торопясь, чтобы клячу не загнать. По дороге ногу и обе руки приморозил. Сейчас еще чувствуется. Только предупредить успел стражу и Первонега, что из Бьярмы в помощь Славену воевода Далята идет, и ведет с собой три тысячи дружины, как на ворота напали. Первонег перед тем вышел, сам у ворот был. Он и первый удар получил. А мне салом барсучьим руки и ногу мазали. Пока оделся, пока выскочил, ворота уже захватили, и варяги в город прорвались. Я воеводу Первонег оттащил к стене подальше от ворот…

– Жив, значит, он? – спросил Военег почти радостно, понимая, что тело убитого воеводы никто оттаскивать бы не стал.

– Жив, хотя и дюже хворает. Ему мечом по затылку ударили. Шлем выдержал. Потом, когда уже город горел, и небо на виднокрае светало, я по его приказу повел Первонега к посадским домам на берег. К кому-то он там хотел попасть. К знакомым что ли… Но по дороге поскользнулся, упал, и опять затылком ударился о наледь. И так остался лежать, без памяти. Я уж снова тащить его собрался, даже, кажется, потащил, когда сани в окружении воев подъехали. Это оказался сам воевода Славер, который сам намедни в Славен приезжал, и у Первонега гостил. Славер приказал загрузить Первонега в свои сани, меня посадил на коня позади воя, и отвез нас в Русу в свое подворье. А когда Славер, сам помогал Первонега в сани грузить, он грамотку берестяную выронил. Я и подобрал.

– И где эта грамотка? – оживился воевода Бровка, до этого насупившийся, когда принял слова дружинника относительно усов и бороды в свой адрес.

– Я Первонегу передал. Он прочитал, и велел Славеру подбросить. Я потом хитро подбросил, словно даже наступил кто-то на грамотку, и печать князя Войномира смял.

– Мудро, – сказал Военег. – Из тебя разведчик хороший получился бы. – И дальше что?

– В доме своем Славер нас устроил без охраны, и оружие у меня не отобрал. Как гостей потчевал. Первонегу вообще не до оружия. Слаб он сильно. В голове мутится. Ему Славер пообещал волхва прислать. Не знаю, пришел волхв или нет…

– И ты воеводу Первонега там, в доме врага бросил? – спросил сотник полка Бровки.

– Я когда вышел грамотку подбросить на крыльцо, встретил того воя, что меня на дороге победил, и лошадку отобрал. Хорошая лошадка. Мелкая, но шустрая, верткая, и усталости не знает. Хозарская. От княжны Велиборы к княжичу передана. А княжич мне ее доверил. Я стал назад лошадку требовать. Тут Славер вышел. Он своему вою заплатил за лошадку, и велел мне отдать. Волынец, так того воя зовут, и отдал. У него у самого, говорят, конь Ветер – лучший в варяжском войске. Зачем ему еще и эта лошадка. А Славер разрешил Первонегу меня с донесением к Буривою отправить. Первонег и отправил сам.

– А что на словах велел добавить? – опять с подозрительностью в тоне спросил воевода Бровка. – Первонег обязательно что-то на словах передать должен был…

– А нешто я по грамотке сейчас что читал? – удивился гонец. – Я на словах и говорил.

Бровка проворчал что-то в свои выдерганные усы, но вслух ничего не сказал.

– Тебя как величать, дружинник? – спросил Военег.

– Родители назвали меня Белоусом.

– Так у тебя ж усы черные! – не удержался, и сказал Бровка.