Последний день Славена. Том 2

Охота всегда предполагает значительную роль личной удачи. Кому-то везет больше, кому-то меньше, кому-то совсем не везет. И обижаться на это глупо. И даже охота княжеская, которая значительно отличается от охоты обычной, и является именно княжеским праздником, а не чьим-то ещё. И ни для кого не было секретом, что лесной смотритель, хорошо знающий, где в настоящее время располагается семейство вепрей, расставляет охотников не на удачу, а строго в соответствии с их рангом. Так, чтобы загонщики, которым даны специальные указания, гнали свирепых диких свиней не куда-то, а непосредственно на самых знатных охотников. Более того, непосредственно на князя и его ближайшее окружение. Хотя дикие кабаны – животные такие, которые могут повести себя совершенно непредсказуемо. Они могут и убегать, но могут и на охотников бросаться. И могут бежать не туда, куда их гонят. Но все же предпочтительные места выгона определялись, как правило, удачно. И князю всегда отводилось самое вероятное место выхода семейства из леса – на окончании кабаньей тропы. Правда, место, определённое смотрителем для Годослава и сопровождающих его двух князей, сразу же не показалось слишком удобным. По крайней мере, оно было слегка тесноватым, потому что, прикрывалось с одной стороны лесом, из которого и должны были выгнать загонщики вепрей, а посредине это место пересекалось выходом заросшего кустами тёмного и сырого оврага, практически непроходимого для человека и уж тем более, непроходимого для всадника. Открытого пространства было слишком мало. Маневрировать даже при самом искусном управлении лошадью здесь было трудно, и даже всегда была возможность свалиться в овраг. Но выбор смотрителя обосновывался тем, что именно по днищу оврага секач и будет, может быть, выводить стадо из леса. Где нет прохода для пешего человека или верхового, там всегда продерутся через кусты свирепые кабаны.

После князя Годослава, там, на выделенном месте и оставшегося в окружении двух других князей, деливших с ним сегодня стол, были расставлены и остальные охотники. Основное преимущество князя заключалось в том, что он со своей четвёркой пардусов держал узкое пространство, в то время, как остальные четыре охотничьих кошки и два кота, вывезенные боярами, были растянуты по всей лесной опушке, и первоначально могли бы действовать только в одиночку, случись всему семейству вепрей выйти в каком-то другом месте. Пардус обычно удовлетворяется на охоте единственной добычей. Хуже бывает, когда несколько пардусов, а то и все, вцепляются в одного зверя, валят его, и считают, что для них охота окончена. Но при этом пардус не в состоянии и гнать кабана долго – значит, если стадо выйдет на участке, где есть только одна кошка или один кот, другие не прибегут в помощь тому, кому улыбнется удача. И те кабаны, что уйдут от стремительных охотничьих хищников, станут добычей охотников-людей, которые погонятся верхом, и поразят кабанов рогатинами. Произойти это может где-то среди кустов или деревьев. Тогда пропадёт вся красота зрелища, поскольку оно становится недоступной для тех, на кого кабан не вышел.

Но лесной смотритель в очередной раз доказал – он всегда знает, что делает. Вратко словно бы видел заранее тот путь, который выберет секач. Так и оказалось. Прозвучал большой берестяной рог, подающий команду загонщикам, и, первоначально неслышимые для охотников, они двинулись большой цепочкой через лес. Через четверть часа звуки трещоток стали слышны отчётливо всем, и эти звуки, понятно, сходились к одному месту, к тому самому, что занял князь Годослав с князем-воеводой Дражко, князем Войномиром, слугами около вьючной лошади, лесным смотрителем Вратко с помощниками, и четырьмя пешими охотничьими досмотрщиками, которые держали на цепях пардусов, уже готовых к атаке на любого зверя. Именно, на любого, потому что порой пардусов использовали даже против медведя, которого несколько кошек легко сбивали с ног, и просто уничтожали за короткое мгновение.

– Божан! – требовательно позвал Годослав, голосом показывая своё напряжённое ожидание. В таком же напряжении находились и досмотрщики.

– Отпускать? – спросил Божан, натягивая серебряную цепь на шее Гайяны.

– Подожди ещё… Котят выпустите…

Божан сделал знак, и слуги осторожно опустили на землю большие корзины с котятами Гайяны, которых матери пора уже было приучать к охоте. Неуклюжая охотничья молодежь быстро проявила самостоятельность, откинула крышки корзин, и, выбравшись наружу, заспешила к Божану, который по-прежнему крепко держал на цепи их мать.

– Вот и начало… – привлекая к себе общее внимание, громко сказал Войномир, радостно показывая рукой.

Молодой олень, проламывая кусты, вырывался из леса, страшась непонятных звуков, доселе не тревоживших его слух. Гайяна возбудилась сразу, рванулась и натянула цепь сильнее, стремясь сорваться за оленем в погоню, но Божан держал кошку цепко, воткнув в землю свою рогатину, и дважды перекинув цепь через древко. С такой привязи и зверь посильнее пардуса не сразу сорвётся.